— Вовсе нет, — перебила его Флора. — Мы с Джоном никогда не проводили здесь ночь вдвоем. Эта комната всегда была моим и только моим укромным уголком.
Он слегка сдвинул брови, и Флора ясно увидела, что он не верит ей. Она открыла рот, чтобы добавить, как она его любит, но осторожность, которую не могли рассеять даже чудесные мгновения их близости, заставила ее замолчать и закусить губу.
— Значит, нет никаких проблем, дорогая, — медленно произнес он. — Почему же ты так расстроена?
— Потому что я думаю о том, что тень Джона омрачает наши отношения.
Григ заглянул ей в глаза.
— Потому, что я не захотел пользоваться вашей спальней? Но, по-моему, это вполне естественно.
— Ты прав. Не надо больше об этом… — Она запнулась. — Давай больше не будем ругаться, хорошо?
— Да, моя девочка. Наш спор не стоит выеденного яйца. Скажи, ты позволишь мне разделить с тобой твой укромный уголок?
— Милый…
— Тогда все отлично, — сказал он, целуя ее. Флора прильнула к нему и замерла в его объятиях.
— Мне пора. Пойдешь меня проводить? — Григ заглянул ей в глаза.
— Да. Но я не хочу, чтобы ты уезжал.
— Я вернусь, как только смогу. Обещаю тебе, любовь моя.
— Я буду ждать…
Прошло две недели.
— Ну, расскажи мне о своей семейной жизни, — весело попросила Джессика Флору, сидя на веранде за чашечкой кофе.
Дети были в школе, Джонатан в колледже. В кухне гремела посудой Мадж. Старый дом мирно дремал на солнцепеке, над пестрыми цветочными клумбами, тянувшимися вдоль веранды, жужжали ленивые пчелы. Ослепительное лазурное море напоминало о себе шумом прибоя.
Джессика завернула к Флоре по пути домой, возвращаясь из города. За эти две недели Григ приезжал к жене четыре раза и всегда только на ночь.
— Что ты называешь семейной жизнью? — спросила Флора и ответила сама себе: — Не могу сказать, что мы постоянно мозолим друг другу глаза.
— Да… — протянула Джессика, размешивая ложечкой сахар. — Человек он занятой, это вне всякого сомнения. Жаль, что дети пока так малы и ты не можешь оставить их.
— О, я не жалуюсь, — вздохнула Флора и отложила журнал мод, который только что с интересом перелистывала. Черт возьми, промелькнуло у нее в голове. Остается только одно — делать хорошую мину при плохой игре.
Она встала и прислонилась к перилам.
— Знаешь, я считаю, что не создана для роли жены финансового магната. Светская жизнь не для меня. Я предпочла бы лучше сидеть дома, чем колесить с ним по стране.
— Я тебя понимаю, — энергично подхватила Джессика. — Когда твой стаж семейной жизни сравняется с моим, ты сама не захочешь, чтобы муж постоянно мелькал у тебя перед глазами. Как Кэтти?
— Прекрасно. Дети очень полюбили Грига, хотя он и нечасто здесь появляется. Он умеет найти к ним подход. С ним они чувствуют себя увереннее.
— Тогда больше и желать нечего! — Джессика ободряюще ей улыбнулась. — Жаль только, медовый месяц у вас был коротковат. Я ужасно жалею, что не сумела утешить Кэтти в вашу свадебную ночь. Но она действительно рыдала как безумная и никого не слушала. Знаешь что, дорогая? Немногие понимают, как тебе трудно приходится. Ты умеешь не показывать виду, как нелегко. А ведь вначале многие считали, что Джон поступил неправильно, женившись на тебе.
— Спасибо, — усмехнулась Флора.
— Я что-то сказала не так, дорогая?
— Да нет…
— Ты очень влюблена в Грига?
— Ну, Джессика… Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос.
— Прости.
Флора помолчала.
— Да, я влюблена в него. Безумно.
— Разве можно быть такой влюбленной в своего собственного мужа? — спросила Джессика недоверчиво.
— Боюсь, что да… Слушай, пойдем в сад? Представь только, Григ прислал вчера двадцать новых саженцев роз.
Джессика скоро уехала. Флора решила покопаться в саду.
Надо было высадить на клумбы двадцать розовых кустов и нарисовать план оранжереи, которую предстояло пристроить к дому. Флора с неподдельным энтузиазмом взялась за это дело. Григ принял к сведению ее замечание, что спуск с обрыва на пляж довольно опасен, и прислал бригаду рабочих — вырезать ступени и установить перила. Он поинтересовался, не считает ли она, что дом необходимо отремонтировать, и когда Флора согласилась, предложил ей подобрать необходимые цветовые гаммы — в случае если ей захочется наклеить новые обои.
Григ настоял на том, чтобы нанять садовника, который должен будет делать всю тяжелую работу и помогать воплощать в жизнь идеи, приходящие Флоре в голову.
У нового садовника оказалась страсть к аккуратности и порядку. Еще он был чрезмерно застенчив и держался крайне робко. Однако в результате всех этих мероприятий и дом и сад словно обрели второе рождение.
Тогда как я, думала Флора, сидя на корточках у цветочной клумбы, чувствую себя одинокой и забытой. Даже несмотря на постоянные хозяйственные хлопоты, я не могу забыть о Григе. Каждая минута в разлуке с ним для меня ужасна, почти невыносима. Если бы я только не мнила себя прежде такой добродетельной, не была так убеждена, что никогда не полюблю, все было бы по-другому. Но как могло это произойти со мной — и столь стремительно и так бесповоротно?
На следующее утро она получила письмо от матери, в котором та отвечала на ее послание, извещавшее о предстоящей свадьбе.
«Дорогая моя, — писала мать. — Новость, которую ты сообщила, явилась для меня полной неожиданностью. Я надеялась, что ты уже успела простить меня за все то, что тебе пришлось перенести по моей вине. Спасибо, что поделилась планами о своем втором замужестве. Я от всего сердца надеюсь, что ты будешь счастлива. Это брак по любви? Ты об этом ничего не пишешь. Ты в самом деле написала так мало, что я не знаю, что и подумать. Могу сказать только, что ты постоянно в моем сердце и моих молитвах. Я слышала о твоем будущем муже, хотя довольно давно…»
Флора не могла читать дальше, и буквы стали двоиться и расплываться.
— О, мамочка, — прошептала она, чувствуя, как сжимается сердце.
Через неделю в среду Флора повела детей купаться. За всю эту неделю она ни разу не видела Грига. День был знойный и душный, зато вода оказалась чудесной. Для Флоры купание с детьми всегда было тяжелой работой — Кэтти только-только научилась немного держаться на воде, а за Мэри и Майклом тоже требовался глаз да глаз.
Детей купание взбодрило — в мгновение ока они взобрались по новой надежной каменной лестнице и исчезли из виду, прежде чем Флора успела собрать полотенца.
Флора, зная, что теперь они в безопасности, не спешила. Она сняла купальник, прикрываясь полотенцем, надела платье с блестящими пуговицами, стряхнула со всех полотенец песок и постояла, любуясь на море. Но солнце пекло немилосердно, и она, собрав вещи, пошла к дому.
