Жажа схватила бутылку и с такой жадностью принялась пить, что было слышно, как виски булькает у нее в горле.
Сильви воспользовалась минутной передышкой, чтобы бросить на Мегрэ жалобный взгляд. Она едва держалась на ногах. Ее шатало.
Именно здесь Жозеф и украл его… Не знаю точно когда… Скорее всего в тот вечер, когда мы вместе пили… Уильям рассказал о нем… А этот наверняка сообразил, что сынок дорого заплатит за документик…
Мегрэ вполуха слушал рассказ о событиях, о которых он уже и сам догадался. И поглядывал на комнату, кровать, диван…
Уильям и Жажа…
А Сильви спала на диване…
Бедняга Уильям, разумеется, невольно сравнивал обеих женщин…
— Но как-то раз после обеда я заподозрила неладное, смотрю, Сильви, перед тем как уйти, переглянулась с Уильямом… Все равно не поверила… Однако сразу после ее ухода он тоже вдруг засобирался… Обычно до вечера сидел… Я ему тогда ничего не сказала… А просто оделась и вышла вслед за ним…
Главная сцена всей истории, но Мегрэ уже давно ее нарисовал в своем воображении! Жозеф ненадолго заскочил в бар «Либерти», имея уже при себе в кармане текст завещания! Сильви заранее оделась в городское платье, чтобы, поев, сразу уйти…
Жажа заметила, как они переглядывались… Но промолчала… Как ни в чем не бывало продолжала есть…
Пить… Но едва Уильям ушел, как она накинула пальто на домашний халат…
В баре никого! Пустой дом! И закрытая дверь…
А они все бежали друг за другом…
— Знаете, где она его поджидала?.. В гостинице «Босежур»… А я по улице туда-сюда, как ненормальная…
Все порывалась подняться, постучать им в дверь и умолять Сильви вернуть мне его… На углу улицы лавка есть торговца ножами… И пока они там… я все витрину рассматривала… Голова кругом шла… Все болит, душа ноет… Вошла… Купила нож с предохранителем…
Вроде как плакать начала… А потом они вместе вышли… Уильяма даже не узнать, будто помолодел… И даже затащил Сильви в кондитерскую, купил ей коробку шоколадных конфет… Расстались они перед гаражом…
Я как пустилась тогда бежать… Знала, что он поедет обратно в Антиб… Встала на самой дороге сразу за городом. Уже смеркаться начинало… Он увидел меня…
Остановил машину…
А я давай кричать: «Получай!.. Получай!.. Это за тебя!.. А это за нее!..»
Жажа откинулась на кровать и вся скрючилась, поджав ноги к груди. Лицо ее было мокрым от пота и слез.
— Как он уехал, не знаю… Должно быть, оттолкнул меня, захлопнул дверцу… А я осталась стоять одна посреди дороги, меня чуть автобус не сшиб. Нож куда-то делся… Видимо, в машине он…
Вот она, единственная деталь, которую Мегрэ упустил из виду в своих рассуждениях: умирающий Уильям Браун все-таки догадался отшвырнуть нож в кусты!
— Я вернулась поздно…
— Понимаю… заходили в бистро, в одно, другое…
— А очнулась у себя дома, на кровати, но так везде болело, так плохо, что хуже и не бывает…
Внезапно Жажа опять приподнялась и закричала:
— Не пойду я в Агно!.. Не пойду!.. Хоть все на меня навалитесь, чтоб туда меня спровадить! Врач ведь сказал: скоро сдохну… И если эта шлю…
Громко заскрипел, проскользив по полу, стул. Это Сильви потянула его на себя, чтобы сесть, но потеряла сознание.
Она медленно, плавно осела боком на стул, но обморок был настоящий. Ноздри сжались и края их пожелтели. Глаза ввалились.
— Так ей и надо! — заорала Жажа. — Оставьте ее!..
А впрочем, нет… Не знаю… Ничего больше не знаю…
Может, это все штучки Жозефа… Сильви!.. Девочка моя!
Сильви…
Мегрэ склонился над девушкой. Похлопал по рукам и щекам.
Но все же заметил, как Жажа снова поднесла ко рту бутылку и влила в себя солидную порцию алкоголя, после чего изошлась в кашле.
Наконец толстуха успокоилась, вздохнула, как кукла завалилась на кровать и спрятала голову в подушку.
Только тогда Мегрэ поднял Сильви на руки, отнес на первый этаж и смочил ей лоб холодной водой.
— Ложь! — произнесла девушка, едва придя в себя.
Отчаяние на ее лице, глубокое, искреннее!
— Вы обязательно должны понять, что все это неправда… Я вовсе не стараюсь казаться лучше, чем я есть на самом деле… Но это неправда!.. Я очень люблю Жажа!.. Это он захотел… Понимаете?.. Несколько месяцев подряд смотрел на меня сладкими глазками…
И упрашивал… Разве я могла ему отказать, когда я каждый вечер то с одним, то с другим…
— Тсс! Потише…
— Да пусть слышит! Если бы хоть немного подумала, все бы поняла… Я даже не стала ничего говорить Жозефу из опасения, что тот воспользуется удобным случаем… И назначила Уильяму свидание…
— Одно-единственное?
— Одно-единственное… Представляете!.. Да, он и впрямь купил мне коробку шоколадных конфет… Просто с ума сошел… Так себя чудно вел, что мне даже страшно стало… Обращался со мной, будто я маленькая девочка какая-то…
— Все?
— Я не знала, что Жажа его… Нет! Клянусь! Я грешила скорее на Жозефа… И боялась… Он велел мне пойти в «Босежур», сказал, кое-кто деньги принесет…
Сильви помолчала немного, а затем уже тише добавила:
— А что я могла сделать?
Сверху донеслись стоны. Такие же, как и раньше.
— Она очень серьезно ранена?
Мегрэ пожал плечами и отправился по лестнице наверх. Жажа спала, но тяжело, беспокойно, то и дело постанывая.
Когда комиссар вернулся, Сильви напряженно прислушивалась к доносившимся сверху звукам.
— Заснула! — прошептал он. — Тсс!
Сильви не понимала, что от нее хочет Мегрэ, и с ужасом смотрела, как он набивал себе новую трубку.
— Оставайтесь с ней… А когда проснется, скажите ей, что я уехал… навсегда…
— Но…
— Мол, она уснула, и ей приснился кошмар, и…
— Нет… Я не понимаю… А Жозеф?
Мегрэ заглянул ей прямо в глаза. Руки он держал в карманах. И когда вынул их оттуда, Сильви увидела в одной из них двадцать знакомых денежных купюр.
— Вы его любите?
Она немного замялась, но ответила:
— Сами знаете, без мужчины не обойтись! Иначе…
— А Уильям?
— Это другое… Он был из другого мира… Он…
Мегрэ направился к двери. И только когда повернул ключ в замочной скважине, обернулся:
— Постарайтесь, чтобы о баре «Либерти» больше разговоров не возникало… Договорились?..
С улицы в открытую дверь повеяло холодом. От земли тянуло, сыростью, будто легкий туман стелился.
