больше чем о двух или трех процентах россиян, потребляющих подлинную культуру. Остальные девяносто семь (увы и ах!) – это поклонники попсы, всякого рода подделок, причем часто настолько низкопробных, что трудно поверить в то, что это можно воспринимать всерьез.
Таким образом, если говорить о культуре в глубину, то два-три процента у нас – люди именно подлинной культуры.
Но как только мы затронем культуру в более массовом аспекте, то окажемся на одном из последних мест в мире.
Причем чем дальше от Москвы, тем меньше культуры.
В этом случае западная культура куда более демократична и не центробежна.
Два примера.
1998 год. Крохотный шведский городок Коппарберг с населением в 5000 человек.
То, о чем я буду писать дальше, для русских, которые никуда не выезжали и с подобным не сталкивались, покажется сюрреализмом.
Концерт местного симфонического оркестра и хоровой капеллы (!!!).
В программе – Фортепианный концерт Моцарта ля-мажор и месса Шуберта.
На сцене – 130 человек, в зале – около пятисот. Если вычесть из общего числа населения города количество грудных детей, детей постарше, а также тех, кто вынужден остаться с детьми дома (ибо концерт вечерний), то можно примерно сказать, что каждый пятый житель города играл в оркестре, пел в хоре или находился среди слушателей в зале. Я сидел в зале, слушал и завидовал (как черной, так и белой завистью).
Ф. Шуберт. Концерт № 23 ля-мажор, Моцарт и месса
Еще один эпизод.
Один из моих первых концертов в Швеции. Мы едем все дальше и дальше от Стокгольма. Горы, долины, кое-где – отдельные дома, редкие огоньки. Тихо, красиво и… пустынно.
Приезжаем к месту концерта. Это большой старинный дом. Здесь на втором этаже и состоится концерт квартета. Вокруг – никаких населенных пунктов и даже отдельных домов.
С удивлением спрашиваю альтиста: откуда возьмется публика? Насколько я заметил, последние двадцать километров пути было совсем пустынно вокруг.
Но у альтиста другая забота – он опасается, что не хватит стульев. За полчаса до концерта еще никого нет…
И вдруг, откуда ни возьмись, машины, масса машин! Фермеры, их жены, их дети. Полный зал.
Стульев действительно не хватило. Но часть молодежи согласилась вытащить скамейки из сауны и усесться на них.
В программе концерта был один из поздних бетховенских квартетов и Второй квартет Бородина.
После концерта подходит ко мне старый-старый фермер, плачет и говорит о том, что он собирался уже умирать, так и не услыхав свой любимый квартет Бородина в живом звучании. И вот какое счастье привалило! А я подумал о том, доживу ли я до того, чтобы в моей стране поговорить с фермером о Втором квартете Бородина.
И совсем уж расстроил меня неожиданно всплывший в памяти совсем иной эпизод.
Год 1982. Белорусский государственный академический симфонический оркестр приехал для проведения бесплатного симфонического концерта в район Белоруссии, где рядом друг с другом находятся два по западным меркам огромных города – Полоцк и Новополоцк. Вместе это примерно 250 000 населения. Дело было в субботу вечером.
Как вы думаете, сколько человек пришло в зал? Один!!!
А сколько пришло бы в белорусском городке с пятью тысячами населения? Жаль, что здесь нельзя пользоваться отрицательными величинами.
А ведь такое тоже есть в моей памяти (конечно, не отрицательная вели чина, но чисто эмоционально близко к этому).
Помню три огромных автобуса с музыкантами на площади совсем маленького городка.
Во все окна домов, окружающих площадь, выглядывали удивленные жители, поражаясь сотне странных музыкантов, проехавших по жутким до рогам сотни километров, чтобы полтора часа простоять на пыльной площади. Затем уехать назад, за те же далекие сотни километров. Так и не выступив.
Ибо ни один человек не вышел из дома. Но смотрели в окна.
Потому что ни разу не видели столько музыкантов сразу перед своими домами.
И здесь можно говорить уже об отрицательных величинах (ибо смотрели в окна).
Многолетний ГУЛАГ сделал свое дело. Уничтожены целые поколения тех, кто пришел бы на подобные концерты и привел подготовленных для восприятия детей.
Теперь вы понимаете, почему я иззавидовался, сидя на концерте в крохотном шведском городке, равном по количеству жителей большой русской или белорусской деревне.
Итак, рассказанное может, казалось бы, поставить точки над i, безоговорочно отдав культурный приоритет Западу.
Но вернемся к началу главы, где речь идет о недоумении приезжающих из нашей страны по поводу отсутствия чего-то очень важного. Чего же не достает?
Отсутствует отношение к культуре как к чему-то большему, чем развлечение.
Главная формула западного мира: «Культура – это аспект свободного времени, фактор досуга». Культура становится своего рода пирожным к чаю или, в лучшем случае, обоями на стенах квартиры.
Но чем же я все-таки недоволен?
Полными залами на концертах классической музыки даже в самой глухой провинции?
Наличием в Швеции школьных симфонических оркестров, в то время как в мою бытность в России их часто не существовало в больших городах с миллионным населением?
Наверное, это мое странное недовольство можно понять, попытавшись порассуждать на тему: что же это такое – культура?
Глава 14. Но что же это такое – культура?
Но ведь должно быть совершенно ясно, что есть в нашей жизни несколько сфер, которые не имеют ничего общего со временем. Скажем, вера в Бога.
Ну подумайте сами, можно ли верить в Бога после работы?! Если человек верит в Бога, то это вопрос не времени, а состояния. Тогда все, что бы человек ни делал, освящено этой верой. Человек работает и верит, отдыхает и верит, даже в обыденной речи та кого человека ощущается его вера. Или любовь.
Как вам понравилась бы в русском языке следующая фраза: «Я люблю ее в свободное время»?
Только как фраза комедийная в лучшем случае. А в худшем случае фраза звучит как пошлость, ибо слово «люблю» в данном контексте заменяет понятие «заниматься любовью».
Ведь любовь – в основном значении этого понятия – явление вневременное, ибо что бы любящий ни делал – он любит. Потому что любовь, как и вера, категория не времени, а состояния. То же – культура.
Но для того чтобы говорить о культуре, необходимо по пытаться дать этому понятию определение. А это – самое сложное. Существует несколько сот (если не тысяч) определений понятия куль туры.
Хорошо это или плохо?
Плохо – скажет ученый.
