Книга Отогрей моё сердце - Люсинда Миллер

а в последний год и того пересчитать по пальцам, учитывая его образ жизни. А когда она стала догадываться о его походах налево, самой стало противно. Несколько раз посмотрев эротику, лаская себя, доводила до пика, но тело хоть и получало разрядку, в моральном плане сникала все больше, чувствуя себя ветхой, никому не нужной старухой.

Вытерлась насухо и, обернувшись полотенцем, вышла в коридор. Слабый свет исходил из кухни, и она потянулась на него, тут же почуяв сигаретный дымок и прохладу сквозняка по ногам. Подошла ближе и заглянула в дверной проем: Архип стоял у окна, одетый лишь в трико и курил в форточку, не оборачиваясь, произнес:

- Иди в постель, здесь сквозит, простынешь еще.

- К дочери лечь или…

Сама не знала, хочет ли побыть еще с ним или уйти и закутаться в одеяло, прижав к себе тельце девочки.

Мужчина напряг спину, делая паузу, желая что-то сказать, но лишь выпустил клубок дыма, промолчал, давая самой сделать выбор.

Есения, прикусив губу, молча развернулась и ушла в зал. Собрав свои вещи, вернулась в комнату, где спала дочь, чувствуя себя использованной и отвергнутой. Слезы навернулись на глаза, проступив обидой. Думала, будет радоваться, что обошлось одним разом, а ощутила боль.

Надев трусики и майку, скользнула к дочери под бок, уткнувшись носом в темечко ребенка, наслаждаясь запахом родного человечка. Так сон ее и сморил.

Архип еще постоял у окна, охлаждая тело и разум. Выкурив две сигареты вместо одной, наконец вернулся на диван и долго лежал на узком ложе, анализируя произошедшее.

"Я даже не поцеловал ее, точно, что животное! И она не успела кончить. Но идти на второй круг? Девчонку стоит поберечь, видно, что давно не трахана. Замужем была, а опыта нет. Впервые в жизни у меня такая скромная любовница. Но тем интереснее будет ее раскрыть".

На обещанных себе целях и отключился.

Есения проснулась от того, что онемела рука, отозвалась колючей болью в плече. Попыталась высвободить ее и тут поняла, где она провела ночь: в гостях у шефа и накануне у них был секс. Но мысль о самобичевании не успела дать ход: проснулась дочь.

Девушка вытянула руку, прижатую телом Веры, растерла, возвращая чувствительность. Мысли, словно сурикаты замельтешили, обгоняя друг друга и ни одна не казалась верной. Как вести себя с начальником теперь не знала.

- Мама, ты тоже проснулась? А ты хорошо спала на дядиной кровати? – Вера села на постель, выбравшись из-под одеяла и изучающе смотрела на мать.

- А ты? Хорошо спала? – повторила вопрос мать.

Девочка улыбаясь, часто закивала.

- А что мы у дяди будем кушать? А тортик остался или такие пирожные как в трамвае, ой, - смолкла, сделав удивленное лицо. - В поезде?

- Вера, ну откуда у дяди пирожные, а? Он что бакалейная лавка и печет их ночью вместо сна?

Девочка захихикала, представив Архипа в фартуке и колпаке, работающим в булочной.

Дочь еще задавала вопросы, елозила по кровати не желая вставать с нее, мама отвечала и дергала одеяло, пытаясь заправить постель, уже встав на ноги, когда в дверь раздался стук и обе замерли, повернув головы в сторону выхода.

Хозяин приоткрыл ее и просунул голову.

- Я слышу, как вы шуршите, два горностая, - раскрыв шире дверь прошел в спальню. – Вас в лес брать нельзя, - скривив рот, смотрел поочередно то на мать, то на девочку.

Есения, одетая в майку и трусы смутилась, не зная куда бежать. То ли под одеяло прятаться, то ли наспех натягивать платье. Тукаев задержал взгляд на ее голых и длинных ногах и его передернуло от желания. Но он тут же взял себя в руки, заговорив с девочкой.

- Вера, ну как спалось тебе? Не жалеешь, что осталась ночевать у меня?

- Я хорошо спала, крепко, дядя Архип. – немного подумав, спросила: - А что я буду есть?

- Вера! – гаркнула Есения. - Разве такое спрашивают?

- Зато честно, - рассмеялся Токаев. – Одевайся, умывайся и что там еще делают маленькие девочки по утрам и приходи на кухню.

Мазнув напоследок взглядом по Есении, вышел из спальни, ускоряя одевание гостей.

Есения, не раздумывая кинулась к одежде. Надев сразу платье и колготы, облачила и Веру, лишь свитер и теплые штанишки оставив на выход. Посетив туалетную комнату, поспешили на кухню. Там уже витали ароматные запахи и у Есении от предвкушения заурчало в животе.

Архип жарил тосты, немного задымив столовую. Вера села на стульчик в ожидании завтрака и, посадив рядом енота, поглядывала на мать и Архипа. Есения боялась, что дочь станет задавать каверзные вопросы относительно ночевки и строго посмотрев на дочь, губами прошептала: помнишь, о чем я тебя предупреждала? И получив понимающий кивок, расслабилась. Смотреть же в глаза Тукаеву нарочно избегала или взглянув украдкой, тут же отводила взгляд, вспоминая ночной секс и была рада присутствию дочери, разделяющей границу. Архип в свою очередь на протяжении всего завтрака подолгу задерживал свой взгяд на Есении, жалея, что не имеет возможности компенсировать прошедшую ночь и еще раз насладиться долгожданной женщиной.

- Спасибо за ресторан, ночлег и завтрак, Архип Алек…, - осеклась, завидев грозный взгляд мужчины. – И все сопутствующее вечеру, - тихо добавила, уже стоя на пороге.

- Это вам спасибо за то, что разнообразили мой выходной день и насытили эмоциями… вкусными и горячими, - добавил вкрадчиво.

Тукаев отвез семью Русковых домой и Есения, попросила высадить их у продуктового магазина. Архип нахмурившись, спросил:

- Прошедшая ночь ничего не изменила, я смотрю.

Есения вздохнула глубоко, отвернувшись к окну. Собравшись с духом, повернулась и выпалила:

- Но ведь так и есть: Вы мой начальник, я подчиненная. Если, конечно, я не буду уволена с понедельника, - тихо произнесла, глядя перед собой.

- Хорошего же ты обо мне мнения, Есения.

И больше ничего не добавив, доехал до торгового павильона и остановил авто. Нацепив фальшивую улыбку, попрощался с Верой. А по Есении лишь мазнув взглядом, сказал:

- До встречи в офисе.

Закурив, сидел и размышлял: "Неужели настолько противен, что она готова уволиться? Да, я торопился и был неправ, не оставив спать с собой, но и Есения могла бы быть мягче и понять мои чувства. Тем более с нами была ее дочь. Что могла подумать девочка, увидев нас спящих рядом?"

Есения прокручивала утренний разговор, вспоминала как Архип поимев ее, сразу отправил в спальню, а утром никак не проявил прежних чувств, чувствовала себя обиженной и разбитой. Но, поразмыслив к утру рабочего дня, решила, что так будет лучше, если шеф охладеет и жизнь пойдет прежним спокойным руслом. Подобный исход она предвидела и это ее