разорваться же им, драконам… их только двадцать.
— Вы же сами провожали эшелон, леди, — сказал Ольгер.
— На Жемчужный Мол, — сказала я. — Все говорят: мы не успеваем… Выхода нет, да?
Они стояли и смотрели в пол и на стены.
— Я, пожалуй, поговорю с её величеством, — сказал Валор. — Мне представляется, что я буду полезнее там, где сражаются…
— Я тоже, — тут же вставил Ольгер и шмыгнул носом.
Жейнар ничего не сказал, но у него на лице было написано, что и он так думает.
И мне стало ещё хуже, совсем беспросветно.
— Да вы что? — еле выговорила я. — Я понимаю, вы дружно решили отправиться на помощь. Молодцы. И бросить столицу, да? Виллемину и меня? Научную работу? А вы, Валор, учеников? Между прочим, если бы не ваша работа, я не знала бы, что сказать Клаю, не говоря о том, что вообще не смогла бы с ним поговорить!
— Ну, сюда-то гады не доберутся, — возразил Жейнар оскорблённым тоном.
— А что, море досками заколочено? — спросила я. — И в том, что в столице не осталось тайных врагов, ты уверен, да? Уверен?
— Белая леди дело говорит, — вдруг подал голос Далех. — У каждого своя судьба — и война у каждого своя.
— Простите, деточка, — сказал Валор. — Вы, конечно, правы.
Я ткнулась лбом ему в плечо:
— Мне тоже хочется бежать туда босиком. Немедленно. Помогать. Но мы же так всё равно ничего не изменим…
— Надо думать, — сказал Ольгер.
Да, дорогой, подумала я. Надо думать. Очень-очень-очень хорошо думать.
11
Я всё-таки ужасная грубиянка. Без аристократического такта. Но я не видела Вильму целый день, я подумала, что можно взглянуть на неё хоть сейчас, когда уже начинает темнеть.
Мне Друзелла сказала, что государыня у себя в покоях, — и мы с Тяпкой туда вломились, как всегда вламывались. Я ровно одну секунду подумала: с кем это Вильма разговаривает в будуаре? — и то на ходу, не снижая скорости.
А она стояла перед громадным зеркалом, которое вообще-то никогда не использовалось ни для чего, кроме разглядывания себя с утра, когда нужно придать себе приличный вид.
И из зеркала на меня взглянул сероглазый светловолосый мессир с ледяным точёным лицом, вылитый эльф из северных сказок. В чёрном бархатном халате.
Я чуть не умерла на месте.
Я ведь сразу всё поняла. Во-первых, это сам государь Людвиг Третий — потому что Вильма была на него похожа до невероятия, обознаться невозможно. Во-вторых, вид у него самый домашний, а значит, вовсе не факт, что я смею на него смотреть. В-третьих, неужели Вильма с ним связалась? Поразительно и невозможно, как всё, что сейчас вокруг происходит.
Мне бы срочно ретироваться, а я присела настолько низко и изящно, насколько получилось, — думая в это время, что провалиться сквозь землю сейчас было бы самым подходящим.
Надо ведь было предупредить Друзеллу!
Но Вильма меня подняла и обняла — и сказала:
— Папенька, это моя Карла, — и Тяпка встала на ножки и заглянула в раму, и Вильма добавила, как о самой естественной вещи: — а это её собака.
У его величества было такое лицо… люди с такими лицами одним случайным взглядом замораживают насмерть. Я думала, что — всё, пропала. Но государь Людвиг чуть-чуть оттаял, даже улыбнулся еле заметной тенью улыбки:
— Рад знакомству, леди Карла. Ваша собачка прелестна.
Ответить у меня духу не хватило. Я только попыталась присесть ещё ниже — но меня держала Вильма, поэтому получилось совсем не то, что задумывалось.
Стоит посмотреть на государя Людвига — и сразу ясно: ну да, потомок Дольфа, короля-кошмара. Какое счастье, что моя Вильма не такая.
А в это время моя светлейшая королева продолжала разговор как ни в чём не бывало:
— Так что же, папенька?
— Ты ведь и сама понимаешь, Мина, — сказал Людвиг. — Мы с тобой — в одной лодке, вдобавок предположу — вокруг шторм. Необходимо выжить и победить. Тебе нужны деньги?
— Я свожу концы с концами, папенька, — сказала Вильма. — Если вы предложите мне денег взаймы, я возьму, но больше мне нужны свинец и никель, а ещё мне нужны винтовки.
— Винтовки, пулемёты и гаубицы, — кивнул Людвиг. — Ты не успела закончить перевооружение армии, я понимаю. При сложившейся ситуации меня удивляет, что ты успела хоть что-то. Ты молодец, Мина. Винтовки, во всяком случае, ты получишь немедленно. О пулемётах и гаубицах я думаю. Полагаю, удастся отправить первый эшелон на Пресвятого Эрна. Увеличить поставки свинца и никеля пока не получится. Поищем решение.
— Папенька, пожалуйста, — сказала Виллемина нежно. — Пожалуйста, постарайтесь.
— Я не оставлю тебя в беде, — сказал Людвиг. — Держись, девочка.
— Ещё одно, — сказала Виллемина. — Главное. Папенька, наши пограничные города на северо-западе. За ними — Винная Долина. Там сейчас идут страшные бои — а их отражает местный гарнизон, вооружённый ещё по нашим стандартам мирного времени…
— То есть голые и босые, — кивнул Людвиг. — Плохо.
— Вы не введёте войска, не так ли? — тихо сказала Виллемина. — Большее, чего я могу ждать, — ваши пограничники вступят в бой, если Перелесье пройдёт Западные Чащи и доберётся до границ Междугорья, не так ли?
— Ну что ты, Мина, — чуть улыбнулся Людвиг. — Конечно, нет. Мы не объявляли пока войну Перелесью — и я собираюсь оттягивать начало прямых военных действий, как смогу: я тоже не ожидал, что они не дождутся весны. А нападать без объявления войны — не в обычае моей страны, давным-давно цивилизованной и современной. Но…
— Но? — переспросила Вильма, и я с удивлением услышала улыбку и в её голосе.
— Время неспокойное, — невозмутимо продолжал Людвиг. — Какая-нибудь… банда… контрабандисты или конокрады… они могут пересечь границу Винной Долины. Мародёры какие-нибудь, не знаю… неподалёку от границы есть несколько сёл, где с давних времён живут полукровки, наполовину горцы… дикие люди. За них сейчас, когда воздух по всему миру пропитан войной и запахом ада, я, конечно, ручаться не могу.
— Ах, банда? — снова переспросила Вильма, и улыбка стала ещё слышнее.
— Какие-нибудь вооружённые бестии, — кивнул Людвиг. — У них может оказаться отличное оружие… ты ведь знаешь, как это
