пять долгих лет я не видел солнце. Все эти пять лет я получал из громкоговорителя, – он показал на предмет, который узнал Дикар, – новости об раскрытии сотен наших станций, новости о смерти сотен наших соратников. Время от времени громкоговоритель приносил новость, что мы почти готовы к восстанию против захватчиков, а потом снова время от времени приходили сообщения, что они взяли наших предводителей и повесили их и что работу нужно начинать сначала.
– Да, – продолжал Джон, – это старейшая из станций, и теперь, после гибели Эда Стоуна, я самый везучий из агентов Тайной Сети, но сегодня, друг мой, у меня предчувствие, что моя удача кончилась. Может, это только потому, что я устал и голоден, потому что Марта не смеет приносить мне еду до темноты. Я знаю, они не подозревают, что я здесь, но знают, что я жив, и всегда оставляют здесь часового и ждут, когда я свяжусь с ней. – Он улыбнулся, и его улыбка была горькой. – Именно поэтому они позволяют ей так долго жить здесь и не трогают ее. Но я должен выслушать твой рассказ. Я считал, что сейчас концентрационные лагеря слишком хорошо охраняют и сбежать из них невозможно. Как это удалось сделать тебе и твоей жене? Из какого лагеря вы пришли?
Дикар покачал головой.
– Мы пришли не из лагеря. Я даже не понимаю, что значит это слово – «лагерь».
– Ты… ты не знаешь… Вы американцы?
– Да, – ответил Дикар, – мы американцы. – Он знал, сам не зная откуда, что может свободного говорить с этим человеком и что поговорить с ним очень важно. – Мы пришли с Горы за тем лесом.
И он рассказал Джону о Группе, и о том, как они начали жить на Горе и как жили на ней с тех пор.
Джон слушал, не прерывая его, только иногда, когда Дикар останавливался, задавал один-два вопроса. Вскоре вернулась Марта и тоже слушала, ухаживая за Мэрили. Дикар рассказал о своем сне, и как спустился в эту Далекую Землю, и что увидел здесь, и как вернулся назад на Гору.
– Я знал, что когда-нибудь должен буду свести Группу с Горы и постараться вернуть эту землю Америке, – закончил он свой рассказ. – Но не знаю, как нам справиться с этими желтыми и черными людьми, когда вы ничего не смогли с ними сделать. А ведь вас много. Может, ты мне скажешь это, Джон?
– Может, скажу, – ответил Джон. Его глаза блестели. – Вот тебе врожденная порочность человеческой природы. Этих детей изолировали от мира, когда старшему из них было восемь лет, они выросли в такой идеальной общности, какую человек не знал с рая, и среди них оказывается предатель, который жертвует всеми, потому что не удовлетворены его личные амбиции. Разве это не приводит тебя в отчаяние, дорогая?
– Нет! – ответила Марта; она продолжала заниматься Мэрили. – Нет, Джон. В рассказе Дикара есть один предатель с черной душой, но есть и сорок человек, которые трудились друг для друга, трудились дружно и полезно с самого детства, пока не стали молодыми мужчинами – и женщинами. Они не из книг узнали о том, что такое мужество и верность, самопожертвование и любовь. Отчаяние, Джон? Нет, история Дикара дает мне новую надежду, новую храбрость.
Джон подошел к Марте, склонившейся к Мэрили, и положил руку ей на голову.
– Я ошибался, Марта. Ты мудрей меня. Гораздо мудрец…
И тут Мэрили зашевелилась и открыла глаза.
– Дикар, – прошептала она. Затем со страхом: – Дикар!
Дикар наклонился к ней.
– Все в порядке, Мэрили. Все в порядке. Мы нашли др…
– Тише! – вмешался Джон. – Тише. Слушайте.
И в комнате воцарилась тишина.
И в этой тишине послышались далекие голоса и крики людей.
– Это патруль, – тихо сказал Джон. – Ищут часового, которого ты убил. Тебе лучше быстрей спуститься вниз, Марта. Они могут прийти и спросить тебя о нем.
Марта встала, лицо ее застыло, руки дрожали. Джон обнял ее и прижал к себе. Он сказал что-то, чего Дикар не понял, а потом они разошлись, и Марта пошла к двери; она распрямилась и больше не дрожала. Свет погас, дверь открылась и закрылась.
– Посмотрим наружу, – услышал Дикар голос Джона и услышал, как тот движется в темноте. Появился слабый свет, звездный свет проник сквозь тьму; рука Джона закрыла его, когда он поднимал завесу на окне.
Дикар подошел к нему и тоже выглянул наружу.
Внизу была меньшая крыша, которую Дикар видел из леса, а еще дальше на земле желтый свет. У самого основания холма яркие огни освещали траву, кусты и деревья на краю леса. На фоне этих огней видны были черные фигуры людей, и именно эти люди кричали.
– Смотри, – прошептал Джон, – вон там в пшенице.
Дикар увидел темные очертания пальца и посмотрел туда, куда палец указывал.
Посредине поля неподвижно стоял человек. Он держал в руке свет, и этот свет падал и на него, и Дикар видел, что у этого человека круглое желтое лицо. Рот тонкий и прямой, глаза в желтой коже раскосые, и выражение этого лица вызвало у Дикара страх.
– Это капитан Ли Лого, – сказал Джон. – Начальник военной полиции этого района. Он хитер, как лиса, и свиреп, как тигр. Нам очень не повезло, что он явился сюда с патрулем именно в эту ночь.
Дикар почувствовал, как Мэрили прижалась к нему сзади.
– Вернись на кровать, милая, – сказал он. – Тебе может стать хуже.
– Я в порядке, Дикар, – прошептала Мэрили. – Я хорошо себя чувствую. И тоже хочу видеть.
Снаружи крики стали громче.
– Они нашли тело, – спокойно сказал Джон, но Дикар, прижимавшийся к нему, чувствовал, что он дрожит.
Огни переместились, собрались в одном месте, на самом краю леса. Капитан Лого прошел туда, и крики прекратились Теперь Дикар слышал только один высокий голос.
– Я открою окно, – сказал Джон. – Если позволите мне.
Дикар и Мэрили отодвинулись, давая ему место.
– Ты уверена, что все в порядке? – прошептал Дикар под раздающийся спереди шорох.
– Конечно. Женщина дала мне что-то выпить, прежде чем я полностью пришла в себя, и у меня внутри стало тепло. И я хорошо себя почувствовала.
Подул холодный ветер, звуки снаружи стали громче, звуки единственного высокого голоса, но слов Дикар не понимал. Потом раздался другой голос, хриплый, как у Джубала, среди деревьев загорелся огонь, и капитан Лого прошел туда.
– Они нашли Томболла, – сказал Дикар. – Мы скоро поймем, удалось ли их обмануть.
Высокий голос Лого снова остановил крики. Остальные фигуры разошлись. Они ходили взад и вперед по тому,
