свидании. Я рассказывал ей о том, как я живу и как не хочу учиться в институте, а что делать вместо этого – не знаю. Она меня, вроде как, понимала. По крайней мере, отвечала, что она тоже не знает, зачем она ходит в свой институт. Странно, я отлично помню тот день, но совсем не помню, о чем мы говорили. Помню, что чувствовал себя неловко – до этого я никогда не общался с девушкой наедине, и не знал, как надо себя вести, что говорить и нужно ли оплачивать счет за двоих. Ничего, в общем, не знал. В какой-то момент она, видимо, поняла, что моя неловкость достигла максимального уровня и спросила:
– Может быть, вина попьем?
Я моментально согласился, хотя ни разу до этого не пил вина.
– Да, давай попьем! Только где?
– Ну, смотри, у нас есть три опции. Первая – пойти в какой-нибудь винный бар. Но это дорого и не так уж приятно, как все думают. Вторая и тут же третья – это купить вина в магазине и пойти к кому-нибудь в гости. Ты же один живешь?
Я не был к такому готов, если честно, но не врать же мне было:
– Да, один.
– Ну, вот, тогда можно пойти либо к тебе, либо ко мне. Что тебе больше нравится?
Больше всего мне нравилось раствориться в воздухе, но сделать я этого не мог. Поэтому стал говорить, очень сбивчиво и неуверенно:
– Я не знаю, я не был готов к такому вопросу, правда…я вообще не был готов к тому, что мне придется когда-либо принимать гостей…ты хочешь ко мне в гости?
– Нет, ну если ты не хочешь, мы можем просто разойтись и все, ничего страшного.
– Нет, я совсем не хочу расходиться. Пойдем. Но у меня грязно и аскетично, будь готова.
Она сказала, что не понимает, как может быть одновременно грязно и аскетично, но она готова. Мы купили две бутылки вина и какой-то еды в супермаркете, и пошли ко мне домой по пустой Покровке. Я смутно понимал, к чему все это ведет, но от осознания этого нервничал только сильнее. Пытался успокоиться сигаретой, но у меня тряслись пальцы и не получалось прикурить. Тогда она взяла у меня зажигалку и спокойно зажгла мою сигарету. Она вообще была очень спокойной и уверенной, по крайней мере, казалась. Я еще в тот момент подумал, что для нее это обычная вещь – ходить в гости к малознакомому парню, и от этой мысли мне стало еще более неловко. Потом я узнал, что это была совсем не обычная вещь, и она чувствовала себя точно так же неуверенно, как и я, но просто с самообладанием у нее все было гораздо лучше.
Мы дошли до моего дома. У меня не было винных бокалов, поэтому мы стали пить вино из чайных кружек. Никакой елки или просто новогодних украшений у меня тоже не было, только бежевые стены, кровать, два шкафа и кресло. Мы сидели на полу, опершись на стену, и пили вино из этих кружек. Шутили о чем-то, смеялись… Достаточно быстро опьянели, потом я открыл окно и закурил. Она осталась сидеть на полу, потом встала, подошла ко мне и обняла меня сзади. Я выкинул сигарету, моя неуверенность вдруг испарилась, будто ее никогда и не было, я повернулся с ней лицом, посмотрел на нее, у нее были очень большие и красивые глаза, а потом поцеловал ее. Она вся как-то немножко съежилась, сжала руки на моей спине, потом немного откинулась назад и улыбнулась мне так, что я подумал, что перестану существовать прямо сейчас же. Наверное, тот поцелуй был ужасный – это был мой первый поцелуй, да еще и с привкусом табака. Не знаю. Мне было как-то все равно, я был очень взволнован и чувствовал себя так, как никогда раньше. Возможно, чувствовал, что я жив, не знаю.
В общем, мы переспали в ту ночь. Наверное, это тоже было не очень здорово, я не знаю, как об этом говорить. В тот момент я чувствовал себя абсолютно счастливым, как будто вся моя жизнь раньше была каким-то отвратительным ночным кошмаром, а теперь я наконец-то проснулся и пришел в себя. Как будто понял, зачем я вообще живу – для нее, и все, что было раньше, это был просто путь к ней. Серьезно, на следующий день я проснулся именно с такими мыслями. Она спала рядом, и я смотрел на то, как она спит минут тридцать, не отрываясь, как самое лучшее кино на свете. Она это, видимо, почувствовала, открыла глаза, улыбнулась, сказала что-то вроде “мяу”, резко перевернулась на другой бок и зарылась лицом в подушку. Это было так чудесно, что я сразу начал ее обнимать и целовать в шею, волосы и куда угодно, она стала довольно урчать… Не знаю, мне очень сложно говорить об этом сейчас. Было хорошо. Очень счастливо и бесконечно прекрасно.
Мы провели так примерно все новогодние праздники. Потом наступило продолжение сессии, которую мы оба каким-то чудом закрыли. После сессии она переехала ко мне. Это было очень важное решение, которое мы совсем не принимали и не обдумывали. Она просто переехала. Это произошло само собой.
Пока он говорил, пиво у него закончилось. Он вливал его в себя как будто только для того, чтобы продолжать рассказ. И совсем не пьянел – по крайней мере, внешне этого не было заметно. Я еще не успел допить первую свою бутылку и предложил ему вторую – он взял ее в руку и как-то отсутствующе, смотря куда-то внутрь себя, открыл и сделал глоток.
– С тех пор моя жизнь значительно поменялась. Я больше не был один. Не было ни единого дня, когда я был бы один, а те моменты, когда ее физически не было рядом, я все равно чувствовал ее присутствие, как будто она всегда была со мной, просто я не всегда мог ее видеть. К нам постоянно приходили какие-то люди, ее друзья, которые стали и моими друзьями тоже – я впервые по-настоящему был частью какого-то коллектива, даже не частью, я фактически стал его центром. Мы сидели в моей квартире, разговаривали о каких-то вещах, казавшихся в тот момент очень важными, слушали музыку, танцевали, пили, гуляли по Китай-Городу ночью, делали много каких-то дурацких вещей – были молоды, в общем, не знаю, как это еще называется. Мне все это очень нравилось. Но больше всего мне нравился
