— Да. Думаю, ты можешь собрать С-130, а я возьмусь за «Фантом», поскольку он меньше, и я никогда раньше не занимался подобными вещами.
Его отец разразился глубоким раскатистым смехом, которого Блэйн не слышал много лет.
— Звучит здорово. На столе есть свободные отсеки для деталей, так что нам не придется ничего перекладывать.
Калеб начал подниматься с дивана, но Блэйн схватил его за руку:
— Отлично, папа. Но прежде чем мы начнем собирать модели, я хочу перед тобой извиниться. — Я тебя слушаю, сынок. — В голосе Калеба не было ни намека на недовольство или раздражение.
— Я был слишком упрям. Я отдалился от тебя и остальных родных, пытаясь доказать вам, что смогу преуспеть без чьей-либо помощи.
На протяжении долгих лет мне доставляло удовольствие быть паршивой овцой. Я думал, что это делает меня смелым и независимым. — Он вздохнул:
— Но за последние несколько недель я понял, что отношения с людьми, которых любишь, нужно ценить. — Перед его внутренним взором возникло улыбающееся лицо Иден, и он тяжело сглотнул. — Я готов попытаться наладить отношения со всеми вами, и я понимаю, что для начала мне нужно попросить у вас прощения.
Калеб сжал его руку:
— Я принимаю твои извинения, сынок. Но я признаю, что я тоже кое в чем перед тобой виноват. Свое ослиное упрямство ты унаследовал от меня. — Он покачал головой и тихо рассмеялся. — Я был с тобой слишком строг. Я много лет заставлял тебя быть тем, кем ты не являлся, потому что мне казалось, что так будет лучше для тебя. — Он вдруг уставился перед собой невидящим взором. — В последнее время я часто думаю об одном старом друге. У него тоже есть сын. Он примерно твоего возраста. — Калеб снова перевел взгляд на Блэйна: — Но различие состоит в том, что моего друга давно нет в живых и он не может любить своего сына, давать ему наставления, получать удовольствие от общения с ним. Я все это осознаю, и я рад, что у меня есть возможность попросить у тебя прощения за прошлые обиды.
С этими словами Калеб обхватил Блэйна, и они несколько минут сидели, обнявшись. Блэйн улыбался и знал, что обиженный маленький мальчик, который жил внутри его и все эти годы желал близких отношений со своим отцом, тоже улыбается.
— Я могу узнать, кто или что подтолкнул тебя к этому шагу? — спросил Калеб, разомкнув объятия.
Блэйн перестал улыбаться.
— Это Иден. Она спросила, почему у меня натянутые отношения с родными, и посоветовала мне их наладить.
Калеб кивнул:
— Поблагодари ее от моего имени.
Блэйн покачал головой:
— Я с радостью это сделал бы, но я не думаю, что она захочет со мной разговаривать.
После этого он рассказал отцу о том, что произошло между ним и Иден. Когда он закончил, Калеб строго, по-отцовски посмотрел на него:
— Ты понимаешь, что она права, не так ли? Что ты оказался в этой ситуации из-за собственного упрямства?
Блэйн вздохнул:
— Да, папа. Я знаю, что она права, а я нет.
— На твоем месте, я нашел бы способ ей об этом сказать. Такие женщины, как Иден, большая редкость, и вероятность того, что она даст тебе второй шанс после того, как ты с ней поступил, крайне мала. — Калеб встал с дивана и потянулся. — Знаешь что, сынок? Мы обязательно что-нибудь придумаем, пока будем вместе собирать модели.
Глава 18Сидя под зонтом на лужайке в Пьедмонт-парке, Иден и Эйнсли наблюдали за Купером, играющим со своими друзьями.
— Я так рада, что мы согласились на операцию, — улыбнулась Эйнсли. — Глядя, как он сейчас бегает, трудно поверить, что у него недавно была сломана нога.
Иден кивнула:
— Я тоже рада. Операция стоила дорого, зато оказалась очень эффективной. Он так счастлив с тех пор, как начал играть в бейсбол.
— Они так носятся уже целый час, — заметила Эйнсли. — Думаешь, это благодаря большому количеству сахара?
— Конечно. Семеро детей от десяти до двенадцати лет съели торт и целую гору пирожных и конфет. — Тогда хорошо, что мы привели их в парк. Им было необходимо побегать и попрыгать, чтобы сжечь все эти калории.
Купер подбежал к ним. Его синяя футболка была в пятнах от травы и шоколадного крема. Остроконечный бумажный колпак съехал набок и едва держался у него на голове.
— Куп, у тебя колпак съехал или ты придумал новый способ ношения? — спросила Иден.
Рассмеявшись, ее племянник поправил колпак, затем весело сказал:
— Мама, тетя Иден, большое вам спасибо. Это был мой лучший день рождения за все время.
Поцеловав их обеих, он снова побежал к своим друзьям. Глаза Эйнсли увлажнились, и она вытерла слезы кончиками пальцев.
— Не могу поверить, что моему мальчику уже целых одиннадцать лет. Мне кажется, что еще вчера я кормила его из бутылочки и меняла ему подгузники.
— Если тебе так этого не хватает, ты можешь родить себе еще одного малыша, — пошутила Иден, толкнув ее локтем в бок.
Эйнсли закатила глаза:
— Не в этой жизни. Мне с Купером забот хватает. Кроме того, рядом со мной сейчас нет надежного мужчины, и в ближайшее время он вряд ли появится.
— А как же Гейдж? — поддразнила ее Иден.
— При чем здесь Гейдж? Он мой босс.
Иден пожала плечами:
— Ну и что? Хочешь сказать, что между людьми, которые вместе работают, невозможны романтические отношения?
— Они возможны, но посмотри, чем закончился ваш роман с Блэйном. — Как только эти слова сорвались с губ, Эйнсли накрыла рот ладонью. — Прости, я не хотела о нем упоминать.
— Все нормально. Я знаю, что ты просто не хотела говорить о вас с Гейджем.
Они обе замолчали, и Иден продолжила наблюдать за играющими детьми. Одни бросали «летающую тарелку», другие смотрели иллюстрированную книгу про насекомых, которую подарил ему один из друзей.
Иден охватило чувство умиления. Она хотела однажды в будущем стать матерью сорвиголовы вроде Купера или нежной застенчивой принцессы. Она знала, что будет любить и баловать своего ребенка. Но время шло, и она начала свыкаться с мыслью о том, что, возможно, ей не суждено стать матерью. Что, возможно, она так никогда и не встретит свою вторую половинку.
Перед ее внутренним взором вдруг возник образ Блэйна, и она позволила себе немного помечтать. Что, если он не такой уж и эгоист? Что, если он хочет создать вместе с ней семью, стать отцом? Блэйн добрый и заботливый. Он одержим желанием достигнуть успеха во всем, за что бы ни брался. Это означает, что он не допустит, чтобы его ребенок в чем-либо нуждался.
Она так долго обо всем этом думала, что ей начало казаться, будто она слышит, как он зовет ее по имени.
