— Следовательно, — продолжил он, — я склонен думать, что, если мы проведем дискуссию на эту тему, она сможет подсказать ответ. И скажем, мистер Барлоу возьмет на себя обязанности представителя защиты…
— Не могу, — прервал его Барлоу. — Да и в любом случае не стал бы этого делать. Вы исходите из предположения, что судья нуждается в защите? И что его положение достаточно сомнительно или может оказаться таковым? Глупости!
— Хм-м… Ну что ж. Спросим инспектора Грэхема, что он думает по этому поводу.
Грэхем пошел пятнами багрового румянца. Он говорил убедительно и с чувством собственного достоинства.
— Скажу, сэр, что и я не могу дискутировать по этому поводу. Я имею в виду, на людях. Вы должны понять меня. Я явился сюда в убеждении…
— Что мы с вами проведем совещание с глазу на глаз? А?
— Если хотите. Я не сомневаюсь, мистер Барлоу понимает мою позицию. — Грэхем улыбнулся. — Как и юная леди, в чем я тоже не сомневаюсь, — добавил он с тяжеловесной галантностью. — На мне лежат определенные служебные обязанности. Я не могу высказывать свои воззрения, пусть даже они у меня имеются.
Доктор Фелл вздохнул.
— Достаточно, — сказал он. — Приношу свои извинения. Но надеюсь, вы не против, если я выскажу свои соображения?
Грэхем, полный затаенных ожиданий, продолжал спокойно и внимательно смотреть на него.
— При всем желании я не смогу помешать вам, не так ли?
У Фреда Барлоу мелькнула мысль: я недооценивал Грэхема. Он убежден, что старик виновен. Далеко не лучшее начало.
— Обсуждая данное дело, — продолжил доктор Фелл, — нам придется исходить только из доказанных, юридически безупречных свидетельств. Мотив нас не интересует. Не интересует ни в какой мере. Если хотите, можете утверждать следующее: предположим, Хорас Айртон не знал, что Морелл — преуспевающий владелец уважаемого бизнеса, и считал его всего лишь нищим шантажистом. Предположим, он убил Морелла, чтобы предотвратить данный брак. Можно тешиться предположениями, но они ни к чему не приведут. Вы не в состоянии доказать, что он ничего этого не знал. Вы не сможете доказать, что человек ничего не знает, если он решит под присягой сказать обратное. Если я сообщу, что мне известен факт открытия Америки Колумбом в одна тысяча четыреста девяносто втором году, но меня никогда не допрашивали по этому поводу, вы не сможете доказать, что до вчерашнего дня я был в неведении по этому поводу. Да, вы можете сделать такой вывод из моих слов. Но доказать это вы не в состоянии. Так что давайте обратимся к конкретным фактам относительно данного убийства, исходя из которых мы сможем хоть что-то доказать. Что это за факты? В половине девятого вечера двадцать восьмого апреля Энтони Морелл был убит в гостиной коттеджа судьи Айртона. Оружием, использованным для убийства, оказался револьвер системы «Ив-Грант» тридцать второго калибра…
Его перебил Фред Барлоу.
— Кстати, это достоверно установлено? — вежливо осведомился он.
Инспектор Грэхем замялся:
— Да, сэр. Не выдам тайны, если скажу, что установлено достоверно.
— Револьвер «Ив-Грант» тридцать второго калибра, — продолжил доктор Фелл, — единственной отличительной особенностью которого является маленький крестик, выцарапанный рядом с барабаном.
При этих словах Джейн Теннант опрокинула свою чашку с кофе.
Чашка была маленькой, и она свалилась с блюдца. Со всеми случаются такие оплошности из-за неловкого движения руки. Кофе в ней оставалось немного, так что ничего страшного не произошло. Джейн никак не отреагировала на случившееся, а все остальные сделали вид, что ничего не заметили. Но Фред, который с особой остротой воспринимал атмосферу этой встречи, почувствовал в Джейн эмоциональное напряжение, причину которого не мог определить.
Джейн смотрела на доктора Фелла спокойными серыми задумчивыми глазами. У нее порозовели щеки. Доктор Фелл не поворачивался в ее сторону.
— Так что трудно проследить, откуда взялся револьвер. Очень трудно. — Он сделал паузу, отдуваясь. — Далее. Где были все остальные в момент, когда все это случилось? Судья Айртон находился на кухне. Морелл в гостиной у телефона. Констанс Айртон сидела на склоне берега у пляжа, спиной к бунгало. Мистер Барлоу…
Снова он сделал паузу, на этот раз подчеркнуто резко, и провел рукой по копне седоватых волос.
— Минутку! Так где был мистер Барлоу? — Он смотрел на Фреда. — Этот вопрос, сэр, не несет в себе никаких зловещих намеков. Просто я никогда не слышал ответа на него.
— Это верно, — неожиданно согласился инспектор Грэхем; в очередной раз преодолев внутреннее сопротивление, он продолжил тему: — Очень жаль портить прекрасный обед деловыми разговорами. Но я кое-что припоминаю. Мистер Барлоу, Берт Уимс рассказал мне, что когда прошлым вечером он ехал на велосипеде к дому судьи, то встретил вас.
— Совершенно верно.
— Он сообщил, что ваша машина стояла на другой стороне дороги, против движения, как раз напротив въезда на Лаверс-Лейн. Он сказал, что вы остановили его и стали что-то говорить о «бродяге» или о «докторе Феллоусе». Я собирался расспросить вас прошлым вечером, но это как-то выскользнуло из головы. В чем там было дело?
— Это был Черный Джефф, — ответил Барлоу. — Он вернулся.
— Вот как! — понимающе воскликнул Грэхем, но доктор Фелл дал понять, что он в полном неведении.
— Черный Джефф? — повторил он. — Кто или что это такое?
— Он — притча во языцех, бельмо у нас на глазу. Бродяга или праздношатающийся бездельник, если вы в состоянии увидеть разницу. Порой куда-то надолго пропадает, но вечно возвращается.
— Черный Джефф. Он что, негр?
— Нет. Дело в его волосах и бакенбардах, которые бросаются в глаза. Я видал пьяниц, — сказал Грэхем, задумчиво покачивая головой, — но Джефф может спокойно перепить шестерых. Никто не знает, откуда у него берутся деньги. Мы даже не знаем, где он пьет, ибо большинство трактирщиков отрицает знакомство с ним. Беда в том, что когда он набирается до положения риз, то укладывается прямо на улице и спит где попало. В общем-то он безобиден, и мы стараемся не гонять его, но вот уж ей-богу!..
Голос у Фреда был полон мрачности. Он снова видел перед собой темную дорогу, далекие огни уличных фонарей и неясные очертания какой-то фигуры.
— Что ж, — сказал Фред, — прошлой ночью он едва не погрузился в вечный сон.
— Вот как?
— Да. Я ехал в Тауниш, чтобы купить сигарет. Оказался рядом с Лаверс-Лейн… — Он повернулся к доктору Феллу. — Это такая небольшая лужайка, под прямым углом от дороги, что ведет к главной трассе, примерно в трехстах ярдах от коттеджа судьи по направлению к Таунишу. Компания по недвижимости как-то пыталась «возвести» тут квартал зданий. Осталась телефонная будка и пара выставочных домов; сам замысел провалился. Не знаю, заметили ли вы эту дорогу?
