нить, Дюжина свободной рукой развернула кокон и, не колеблясь, погрузила острие в клейкую массу. Мало-помалу ей удалось вызволить из плена пальцы, которые исступленно дербанили кокон в стремлении расширить дыру.
– Не бросайте меня! – хныкал Проныра, не сводя золотистых глаз с покрытого испариной лица Дюжины.
– Да угомонись ты! – огрызнулась девочка, чертыхаясь всякий раз, когда клинок увязал в липкой паутине. – Разнервничался, хотя пять минут назад умолял о смерти.
– Я не думал, что вы захотите меня спасти, – шепнул мокси. – Ведь Охотникам плевать на всех, кроме себя. Нам запрещено приближаться к ним, а уж тем более просить о помощи.
– Ясно, – фыркнула Дюжина. – Но как верно подметил Шестой, мы всего-навсего рекруты. – На сей раз паутина отчетливо завибрировала. От нее откололась ледышка и с глухим стуком плюхнулась наземь. Кроны зловеще зашелестели.
– Быстрее! – торопил Проныра и ойкнул, когда острие кольнуло его в бок.
– Извини, – буркнула Дюжина.
Мокси бочком протиснулся в прореху и со всей мочи рванул вперед, но через мгновение отпрянул, тяжело дыша.
– Не получается… Слишком узко.
Чертыхаясь, Дюжина яростно кромсала кокон. Наконец ей удалось одним ловким ударом рассечь зазор.
– Дюжина! – пронзительно вскрикнул Шестой. – Он приближается!
Хрум верещал без умолку и судорожно дергал хвостом.
– Шевелись! – вторил Пес.
Из крон высунулась исполинская лапа: длиною почти в человеческий рост, закованная в белесый панцирь цвета опарышей. Раздался леденящий кровь треск, паутина содрогнулась от веса живоглота.
Забыв об осторожности, Шестой и Пес во всю глотку завопили:
– Спускайся!
Хрум подскочил к веревке, по-прежнему болтавшейся на суку, и стал карабкаться вверх. Обливаясь холодным потом, Дюжина терзала кокон. Проныра внутри трясся всем телом.
– Почти, – пыхтела она.
Проныра изловчился высунуть голову и плечо. Спрятав клинок за пояс, Дюжина принялась вытаскивать пленника. Она тянула изо всех сил, пока тот не завопил от боли.
– Получается! Давай, не останавливайся! – выдохнул он.
С отвратительным чавкающим звуком мокси вырвался из плена и непременно рухнул бы вниз, если бы не мертвая хватка Дюжины.
– Спускайся по паутине! – велела она, усаживая Проныру на липкие нити.
Он оцепенело кивнул, испуганный взгляд золотистых глаз был устремлен поверх ее плеча. Вибрации нарастали с каждой секундой. И без перекошенной физиономии Проныры было ясно: паук уже рядом. Дюжина запрокинула голову – и мгновенно раскаялась в своем поступке. На нее стремительно надвигался чудовищных размеров паук. Огромные клыки алчно поблескивали. В выпуклых глазах, как в зеркале, восьмикратно отражалась ее незавидная участь.
Сдавленно выругавшись, Дюжина попятилась и, к своему величайшему ужасу, поняла, что застряла. Рука слишком крепко стиснула паучью нить, шкура на локтевом сгибе прилипла к ней намертво. Девочка дергалась, извивалась, но тщетно. Живоглот тем временем подкрался ближе.
Пес неистовствовал. Шестой пускал стрелу за стрелой, однако те отскакивали от панциря, не причиняя пауку ни малейшего вреда.
Совладав с паникой, Дюжина попыталась выскользнуть из шкуры, но лишь сильнее запуталась в портупее с наплечной перевязью. В момент безжалостного озарения она вдруг поняла: не успеет! Живоглот вот-вот вцепится в нее, а ей даже нечем обороняться.
Неужели она спаслась от Игрекса лишь затем, чтобы сгинуть в пасти живоглота? Ярость вспыхнула в ней прежде, чем паучьи клыки заполонили взор.
Свободной рукой девочка выхватила топор. Как там говорилось в справочнике? Бить по незащищенным участкам на стыке пластин? До стыков было не достать, поэтому Дюжина всадила лезвие прямо в выпуклый глаз. Раздался омерзительный хруст, густая слизь хлынула наружу. Паук с визгом отпрянул и на мгновение показалось, что он отступает, убегая от нее по своей паутине.
Но не успела Дюжина перевести дух, как мерзкие щелчки возобновились. Взгляд чудовища оставался безучастным, однако чутье подсказывало: паук вне себя. Впрочем, не он один.
Стиснув топорище так, что побелели костяшки пальцев, Дюжина наблюдала, как живоглот занимает позицию прямо над ней. Подавшись назад, насколько позволяла ловушка, девочка занесла топор. Только бы клейкая нить выдержала!
Паук устремился вниз. В последний момент Дюжина отклонилась и, повиснув на прилипшей руке, рубанула по стыку пластин на передней лапе. Лезвие вонзилось в мягкую, податливую плоть. Однако на сей раз живоглот не отступил, а предпринял новую атаку. Клыки лязгнули в опасной близости от лица. Девочка замахнулась, целясь чудовищу в глаз. Послышался хлопок, будто лопнул мыльный пузырь, и паук испарился. Не околел, а именно исчез. Напрасно девочка озиралась по сторонам – живоглот растворился без следа.
К тому времени Шестой преодолел половину веревки, Хрум добрался до основания паутины. Пес метался под деревом. На секунду все трое застыли и, разинув рты, завертели головами. Очевидно, случившееся озадачило их не меньше.
– Что произошло? – выпалила Дюжина. – Куда он делся?
– Прошу прощения! – кашлянул Проныра с ветки. – Это моя работа.
Все изумленно уставились на него.
– Ну я ведь должен был вас отблагодарить. – Мокси смущенно потупился. – Кстати, паука не видно? Неужели уполз?
Дюжина подавила крик и затравленно огляделась.
– Не бойтесь, он теперь не опасен, – заверил Проныра. – Я вроде бы его съежил. Если увидите, захватите с собой. А то сородичи мне не поверят.
– Ты вроде бы его съежил? – повторил Шестой.
Проныра замялся и указал на руку, которой по-прежнему цеплялся за ветку.
– Моя магия, мягко говоря, непредсказуема. И творить ее надо двумя руками, таков порядок.
Дюжина слушала его, обомлев. Ничего себе «скромные магические способности в зачаточной форме»! Да уж, этот раздел справочника определенно нуждается в уточнении.
Убедившись, что паука нет поблизости, Дюжина принялась методично обрубать клейкие нити. Вскоре к ней присоединился Хрум. Облизав на радостях все лицо хозяйки, он исступленно заработал острыми коготками. Шестой тем временем помог спуститься Проныре, чей изможденный вид бросался в глаза даже с высоты. Мокси едва держался на ногах и поминутно то извинялся, то благодарил всех присутствующих.
Едва Дюжина ступила на твердую землю, Хрум соскочил с ее плеча и устремился к Проныре. На неловкую долю секунды ей почудилось, будто Шестой вознамерился вновь заключить ее в объятия, но тот лишь улыбнулся, не скрывая своего облегчения. Пса, напротив, терзали противоречивые чувства. Разрываясь между желанием отругать и похвалить девочку, он ограничился сухим кивком, но после, смягчившись, ласково ткнул ее носом.
Оправившись от потрясения, Проныра двинулся к спасителям. На плече у него счастливо ворковал Хрум. Удивительно, ведь до сих пор бельчонок с опаской относился к посторонним. Наконец у Дюжины появилась возможность хорошенько разглядеть мокси. Невысокий, ростом ей по грудь, смуглый, с глазами цвета плавленого золота, со взъерошенной, медового оттенка шевелюрой и лучезарной улыбкой, он был одет в простой темно-зеленый комбинезон без рукавов. Однако, несмотря на летний наряд, Проныра явно не чувствовал холода. Миниатюрные ступни почти не оставляли следов на мягком снегу. Его открытость и дружелюбие с первых минут внушали доверие, Дюжина моментально прониклась к нему симпатией.
– Флит не поверит, когда я ему расскажу… – сиял Проныра. – Хотя… – Улыбнувшись во весь рот, он снял что-то с волос Дюжины. – А вот теперь поверит!
Дюжина уставилась на крохотного белого паучка размером с ноготок и на секунду лишилась дара речи.
Порывшись в бездонных карманах, Проныра выудил шкатулку из пустынного стекла и, сунув в нее упирающегося паука, спрятал трофей обратно в карман.
– Ты не ранен? – спросил Пес, принюхиваясь.
До сих пор не
