– Чего это с ним? – удивился Жюльен.
– Он что-то увидел, – решила Леа, вглядываясь в экран.
На одной из камер было видно, как Матильда в панике мечется по краю котлована для бассейна.
– Быстро! – скомандовал Мехди.
Они последовали за ним все, кроме Манон, которая решила остаться в кабинете, потому что отсюда лучше увидит происходящее. Она оказалась права: вскоре на экране появился обезумевший Квентин, а Матильда пропала из поля зрения камеры.
– Ты что тут делаешь? – удивленно спросила вернувшаяся Мари.
– Смотрю, как вы сами себя накручиваете, – ответила Манон.
– Хорош язвить.
– А ты почему вернулась?
– Мехди попросил последить за экраном.
– И он прав, тут прикольнее.
– Ты ничего не воспринимаешь всерьез.
– Отчего же, воспринимаю. Но есть лишь две вещи, в которых можно быть уверенным до конца. Рождение и смерть. Все, что между ними, – херня. Все, что происходит вокруг тебя, вовсе не обязательно то, чем тебе кажется. Так что сама решай, насколько правдиво это видео.
Они стали смотреть на изображения, которые передавали камеры с разных точек: кухня, гостиная, столовая, прихожая, верхние комнаты, библиотека, кабинет, терраса, крыльцо. На камере в прихожей появилась Леа. Она пришла с улицы и в панике размахивала руками, глядя в камеру.
– Похоже, у них проблема, – сказала Мари.
– Ты знаешь язык жестов?
– Побудешь тут?
– Я буду на вас смотреть, пока у меня не появится связь.
– Тогда я пошла.
– Давай, удачи.
Манон вновь осталась одна и решила этим воспользоваться, чтобы осмотреть помещение. Кабинет был просторным, с двумя окнами. Перед одним из них стоял кульман. Также из мебели был неудобный диван, закрытый на ключ шкаф, все еще пустые этажерки и письменный стол с огромным «аймаком» и монитором, подключенным к системе видеонаблюдения. На всякий случай Манон сняла трубку проводного телефона, но он молчал. Вот и она попалась. Она достала свой телефон, сети по-прежнему не было. Придется остаться на этой вилле, где компания детишек забавляется, пугая друг дружку любыми средствами.
Обойдя комнату и убедившись, что на экране ничего не происходит, она вышла и увидела библиотеку. Манон провела пальцем по корешкам книг. Внизу было слышно, как ее одноклассники ищут двоих пропавших. Может, ей попадется что-нибудь интересное в этом строю аккуратно расставленных книг. За редким исключением Манон не любила современную литературу. Большинство писателей почти не вызывали у нее отклика и совсем не придавали желания жить.
Ее взгляд остановился на сборнике рассказов Эдогавы Рампо «Красная комната». Она вцепилась в него так, будто хотела украсть. Манон обожала рассказы, потому что написать хороший рассказ – это искусство, тем более что сам жанр мало ценится во Франции, а это ее особенно привлекало. Не любить то, что любят все. Не читать то, что читают все. Не думать так, как все.
Она машинально пролистала сборник и остановилась на своем любимом рассказе «Человек-кресло».
«Каждое утро Ёсико, проводив мужа на службу, уединялась в обставленном по-европейски кабинете»[30].
Манон почувствовала за спиной какое-то движение. Она обернулась. На антресоли никого не было.
– Вы тут? – крикнула она.
Ответа не было, и она сочла нужным добавить:
– Предупреждаю, я в ваши глупости не играю.
Она облокотилась на перила. Снаружи доносились возгласы. Манон различила голос Камиллы, звавшей Квентина. Манон уже собиралась поставить книгу на место, когда с удивлением услышала хохот в одной из спален. Подозревая розыгрыш, она пошла вперед.
– Предупреждаю, я не участвую в вашем цирке!
Приближаясь к комнате, она невольно напрягалась, чувствуя, что надо соблюдать осторожность. Ведь она же видела, как все спустились вниз. Так что никто из этих шутников не мог хохотать в спальне.
Дверь была слегка приоткрыта. Манон беззвучно толкнула ее, чтобы не обнаружить себя. Она просунула голову внутрь, напомнив себе, что всё – иллюзия, особенно то, что происходит сейчас в этом доме.
Она вошла.
В центре комнаты стояла массивная кровать, покрытая толстым покрывалом в цветочек и пышными подушками. Дубовый шкаф, тяжелый комод и кресло в том же стиле дополняли обстановку. На белых стенах, украшенных картинами современных художников, выделялись плотные двойные шторы. Как будто в роскошной частной гостинице.
Манон заглянула под кровать, чтобы убедиться, что там никого нет.
Оставалось еще одно место, где можно было спрятаться.
Шкаф.
Манон со скрипом распахнула обе дверцы. Скрестив руки, она разглядывала вешалку и ряды полок.
Пришлось признать, что в спальне никого нет. Но при этом она чувствовала, что кто-то здесь есть, прямо за ее спиной.
25
Незадолго до того, как Манон вышла из кабинета, Мари, обеспокоенная отчаянными знаками, которые подавала Леа, спустилась в прихожую. Леа с совершенно потерянным видом стояла на крыльце. Мари схватила ее за плечи и вместо того, чтобы успокоить, забросала вопросами, не давая времени ответить:
– Что случилось? Вы нашли Матильду? Где остальные?
– Квентин тоже пропал.
– Что?
– Мы его везде искали. Ты увидела хоть что-то на камерах?
– Нет, ничего не заметила.
Снаружи остальные звали Матильду и Квентина. Свет фонариков на их телефонах едва пробивался сквозь темную мглу.
К девочкам присоединилась Камилла и рассказала, что случилось.
– Квентин тоже испарился. Матильды нет. Мехди слышал какой-то шум со стороны леса, но там ни черта не видно. К тому же опять начинается дождь.
Девочки вернулись в дом, а вслед за ними появились выбившиеся из сил Мехди, Максим и Жюльен. По их растерянному виду Мари поняла, что это не шутка. Происходило что-то серьезное. Но что – непонятно.
– Что будем делать? – спросила она.
– Надо вызвать спасателей, – сказал Жюльен.
– Поклянитесь, что никто из вас сейчас нас не разыгрывает.
– Если это так, то я этого человека убью своими руками, – пообещал Мехди.
– Я уже была призраком, о чем сожалею, – сказала Леа.
– Я тоже, – призналась Камилла. – Честно говоря, наши веселые вечеринки мне нравились больше.
– Клянусь, что я не имею никакого отношения к исчезновению Матильды, Клемана и Квентина, – заявил Максим.
