никак не сочетались с довольно тонкой талией, которая в свою очередь резко переходила в весьма широкие бедра.
Макаровна невольно вздохнула. Вот такая нормальная русская баба подошла бы Петьке, да только он на таких совсем не смотрит. Вобл ему тощих подавай.
- А ты сейчас всё-таки домой идешь? – Прищурилась Агриппина.
- А куда мне деваться-то? – Вздохнула Влада, подхватила пакет с продуктами с заднего сиденья и, закрыв машину, направилась к подъезду.
Наумовна с Макаровной переглянулись.
- Слушай, Топорова, а не хочешь ли ты пригласить на обед двух скромных пенсионерок, которые смогут выслушать твою беду, - поступило предложение. – Вдруг и глянется твоя проблема тебе совсем по-другому.
- Это вряд ли, - она остановилась и оглянулась. – Но обедом я вас накормить могу.
Пенсионерки быстро переглянулись и поспешили за Топоровой. Все же свадеб уже давно не было, а вот скучно было. Нельзя упускать такой шанс натворить добро и причинить пользу.
Квартирка у Влады оказалась однокомнатной. Но с хорошим ремонтом и видом на сквер из окна пятого этажа. Даже балкон был застеклён и утеплен, что не могло не радовать хозяйку. Правда, вряд ли её могли обрадовать две старушки, которые с видом частных следопытов исследуют небольшую квартирку. Потому пришлось действовать исподволь.
- … мясо очень полезно для суставов в вашем возрасте. Его нельзя исключать из рациона ни в коем случае, - уже через десять минут наставительно вещала Топорова притихшим пожилым женщинам.
- Эх, а я только хотела в вегетарианки податься. В моем возрасте тяжелой еды уже и не хочется, - скорбно пробормотала Макаровна.
- Ни в коем случае, - помотала головой хозяйка квартиры.
- Слушай, а чего у тебя ёлка не стоит? Новый год же на носу, - прервала этот бессмысленный спор Наумовна.
Влада сразу же как-то сникла.
- А для чего мне её ставить? В соцобеспечении стоит, там и игрушек, и мишуры хватает, - как-то неуверенно пожала она плечами.
- А плакала ты сегодня чего? – Агриппина оценила толстый бутерброд с индейкой и отложила его в сторону.
Топорова отвела взгляд. Было видно, что говорить ей об этом неприятно, но природная открытость и доброжелательность не позволили ей проигнорировать вопрос.
- Понимаете…, - она вздохнула и опустила взгляд в пол, - был парень один. Мы с ним даже встречались одно время. А потом… ему нужно было уезжать в другой город, и я его отпустила. Там у него были перспективы, поэтому я решила, что нам нужно расстаться. Да и он всегда был красавчиком и умницей, так что мне всё равно рядом с ним ничего не светило. Он бы все равно ушел, чуть позже, - Влада сплела пальцы в замок. – А сегодня я его встретила. Вы же знаете, что я иногда занимаюсь волонтерством в самом социальном центре, где проходят реабилитацию люди, оказавшиеся в тяжелой ситуации. Его туда два дня назад привезли, оказывается. Я хотела с ним поговорить, но он просто начал меня игнорировать. Даже в мою сторону ни разу не посмотрел, хотя, несомненно, узнал. Я в итоге позвонила одной своей знакомой, и она рассказала, что Митька за те тринадцать лет, что мы не виделись, успел сколотить состояние. Что-то там со складами связано, не знаю точно. Но полгода назад вдруг его жена с ним развелась, они с его замом оттяпали его же бизнес, и даже ребенок оказался не от него. Вот такая история случилась. Где эти полгода Митька был, никто не знает. И как он оказался в нашем центре непонятно.
- Ничего себе история, - выдохнула Макаровна, сжевавшая под это дело не только свой бутерброд, но и Наумовны. – Не на одну книгу расписать можно. Прямо сериальная какая-то.
- А плакала-то ты чего? – Агриппина не обратила никакого внимания на слова подруги.
Влада грустно улыбнулась.
- Думала, что забыла. Я ведь даже замужем была целых три года, а его забыть так и не смогла. И сейчас, как увидела его, обросшего, измученного…. Всё равно люблю его, как оказалось. Зря я его тогда от себя прогнала, - вздохнула она и шмыгнула носом.
- Да, дела, - Шмелёва задумчиво смотрела на сидевшую перед ней женщину. – Подожди! Сейчас же праздники грядут. Пригласи его к себе, новый год вместе отпразднуете.
Влада опустила голову и снова разрыдалась.
- Н-не… н-не пойдет он. Я уже спросила. Он не хочет меня видеть. С другими сотрудницами нормально разговаривает, а со мной не хочет. Я не знаю, что делать. Я очень хочу ему помочь, но он не желает меня ни видеть, ни слышать. Никакую помощь от меня он не примет, - покачала она головой, зажав себе рот, чтобы сдержать рыдания.
Старушки переглянулись.
- Да уж, - Макаровна зачем-то посмотрела в окно и вздохнула. – Все же в этой жизни нужно все делать вовремя, иначе потом уже незачем. Вот ты его тогда оттолкнула, думаешь, кого он теперь винит в том, что всё так обернулось?
- И кого? – Топорова замерла на месте.
- Тебя, кого ж ещё, - ответила та.
- Марька, окстись. То дело когда было-то? А нам надо здесь и сейчас разобраться, - Наумовна явно что-то придумала, судя по блеску в глазах. – Мужики терпеть не могут жалость к себе от тех, кто им дорог. Так что жалость нужно извести на корню.
- И чем это поможет? – Вскинула голову немного успокоившаяся хозяйка квартиры.
- А тем, что это он тебе будет должен, а не ты ему. Вот, - сияя, как начищенный пятак, заявила старушка. – Мужик хочет быть сильным, хочет добиваться чего-то, хочет быть полезным. Вот и пусть приносит пользу конкретно тебе.
- Как? – Влада определенно не понимала ход мыслей умудренной опытом пожилой женщины.
- А так. Насколько я понимаю, он сейчас себя потерял и никак найти не может. Вот ты ему в этом и поможешь. Заставишь его быть полезным. Пусть он тебе окна моет, ёлку наряжает и салаты строгает, огорошила всех Шмелёва.
Топорова только тяжело вздохнула.
- Вы не понимаете, наверное. Он отказался сюда ехать. Отказался со мной разговаривать. Отказался вообще от всего….
- Именно поэтому мы его и украдём, - перебила её Наумовна.
Марька подавилась чаем.
- Мы… кхе-кхе… что? – Переспросила она подругу.
- Мы украдём для Влады этого обиженного на весь мир мужика и заставим его быть
