я.
Анна не ответила, только начала стонать громче. Я слышал наигранность, что ее стоны только изображали удовольствие, причем, изображали очень плохо. Но в голове все равно щелкало, и к члену начали приливать волны удовольствия, приближающие к концу.
— Анна, хватит стонать, — предупредил ее я. — Не делай так.
Вот же хитрая сука! Пошла ва-банк, чтобы я кончил быстрее.
— Да заткнись ты! — закричал я в сердцах, — Сучка… аааа!
Я кончал в ее киску, заполняя доверху. Во мне было столько спермы, будто я никогда не имел баб. Пять лет… достойное время воздержания, чтобы трахнуть свою мечту. В расширенную киску поместилось много.
— Стой, не двигайся, — строго сказал я, выжимая последние капли с конца в ее заполненное лоно. Я хотел наполнить ее, словно сосуд, как и мечтал. Полюбовавшись немного, я свел ее булочки, и сперма полилась по розовым складками. Я размазал ее по влажной плоти, включая вспотевшее колечко попки. Зашёл в складочки, поиграв с ними немного, они стали белыми от моей спермы. Потом громко шлёпнул рыжулю по правой ягодице:
— Все, — приказал я. — Расслабься.
Я и сам расслабился. Упал на диван, тяжело дыша. Внутри чувствовалось приятное опустошение и невероятная эйфория.
Я взглянул на Анну, обескураженно садящуюся на диван. Девчонка походила на потрепанную птичку, которую только что потоптали. Впрочем, так оно и было. Она неловко одернула платье и стыдливо прикрыла грудь руками. Ее взгляд мне показался потерянным, даже ошарашенным. Движения замедленные… Косметика на лице смазалась, и глаза были вроде как влажные. Или мне показалось?
«Черт, — понял я, — Походу переборщил». Подумалось, может быть, надо как-то успокоить сладкую, приласкать, но я не мог пошевелиться. Тело будто онемело, и голова стала тяжёлой.
— Блин… щас вырублюсь, — только и успел я сказать перед тем, как свинцовый сон утащил меня во тьму.
Глава 19. Анна. Слезы
После всего… он сразу же заснул… А что же ты ожидала, Анна? Что он будет петь тебе серенады?
Я сидела на краю дивана, где Курт развалился голый. Его мужское достоинство ещё даже не опало, а он уже погрузился в глубокий сон. Мужчина лежал огромный, голый и потный, мне было стыдно на него смотреть. Но я смотрела… долго. Он выглядел таким спокойным, будто и не произошло ничего. А потом я отвела взгляд. Внутри пустота…
Казалось, тело должно онеметь от такого долгого пребывания в этой бесстыдной позе… но я не чувствовала ни боли, не онемения, только слабость в ногах. Между ног ныло, но не болело… он сделал все технично, как всегда… по правилам, чтобы не сломать «функциональную вещь». Даже здесь чувствовалась его армейская практичность.
Я не смогла поняться с дивана — не держали ноги, поэтому сидела и ждала, пока утихнет слабость. В бедрах ощущалась дрожь… а в душе не ощущалось ничего. Я будто пребывала в вакууме от того, что сейчас произошло. От того, что со мной сделали… От того, как долго это происходило… Я подозревала, что на меня нахлынет какая-то волна, когда я начну отходить от случившегося, но я не знала, какая именно. В любом случае, я постаралась подняться и уйти до того, как она меня накроет… а главное до того, как Курт проснется. Я не смогу смотреть ему в глаза. Только не сейчас. И даже не завтра. Должно пройти какое-то время.
Но я это сделала, я должна была. Он меня захотел. Настолько сильно, что я совсем не ожидала… Разве может быть… так?
Словно во сне, я встала с дивана, словно во сне подошла к вешалке и надела на себя плащ.
Словно во сне вышла из его дома. На улицу уже спустились сумерки, и солнце зашло за горизонт. Когда я пришла к нему, оно ещё даже не начало краснеть. Сколько же времени я провела у него? Сколько времени он меня… ох, не думай, Анна. Не нужно. Пока в твоей душе пустота, отложи все размышления на потом. Может быть, ты чувствуешь лучшее, что тебе осталось чувствовать, а потом будет гораздо хуже.
Шок… да, я знала, что у меня шок.
Пока я шла, чувствовала, как по моим бёдрам течет его семя. Оно вытекало из меня, я ощущала это ещё там, сидя на диване, этот острый мужской запах и как оно хлюпало внутри. Сначала это было так странно, разве может быть так много? Непонятное ощущение… что внутри тебя находится… что-то чужое. Наверное, все платье запачкалось. Если девочки ждут меня в доме… лучше не снимать плащ до того, как я окажусь в ванной комнате, иначе придется предстать перед ними в таком виде. Ни за что.
Когда я вошла в дом, встретила меня только София со стаканом сока в руках. Думала наверное, что он меня утешит. Зря…
— Много на тебя глазели? — спросила она.
— Нет, — рассеянно ответила я, мой голос показался мне бесцветным, — На улице нет никого.
— Это хорошо. Ужасно выглядишь… Тебя не было кучу времени.
— Сколько? — сглотнула я, ощущая свой приговор.
— Три часа. Солнце уже село.
Три часа…
Он брал меня три часа…
— Пожалуйста, не говори ничего девочкам. Они уже спят?
— Сидят по комнатам. Я не разрешила никому выходить. Подумала, не захочешь, чтобы они видели тебя такой.
— Спасибо, — тихо поблагодарила я, так же тихо направившись в ванну.
София легонько остановила меня за руку:
— Я все приготовила. Анна, все в порядке?
— Разве может быть все в порядке?
— Он делал тебе больно?
— Нет, — покачала я головой, — Мне не больнее, чем любой женщине, которую трахали три часа.
Голос мой был чёрствым. Я ответила грубо, я понимала это. Но это была правда, да и просто очень хотелось остаться одной… София тут же отстала, все поняв. Щелкнул замок в ванной, и на меня навалилась оглушительная тишина.
Кап-кап… кап-кап…
Сквозь тишину с громким бульканьем падали капли воды в наполненную ванну, срывавшиеся с носика крана. Я подошла к воде, опустив во влагу кончики пальцев. Теплая, даже горячая. Чтобы смыть с себя сегодняшний вечер. Но я почему-то не спешила. Ванная стояла посреди комнаты, напротив большого окна, открывавшего вид на заросший ежевикой сад. Туалетный столик стоял рядом с раковиной, а вот напротив ванной расположилось огромное зеркало, во весь рост. Я не знала, что оно тут делает. Его будто прислонили к стенке в какой-то спешке и забыли. Я взяла за спинку стул, стоящий около туалетного столика и придвинула его к ванной. Села. Прямо напротив зеркала.
Посмотрела на себя: размазанная
