— Как-как?
— Антрррацитовые.
— Ты хотя бы в курсе, что такое антрацит?
— Не лови меня на слове, подруга. Это уголь. Но согласись, что угольные глаза — это звучит жидковато.
— А откуда такие познания в литературе? Тем более женских любовных романов?
— Будешь смеяться. Баба у нас на работе есть одна — следователь дознания. Кремень, а не баба, характер железный, умна необыкновенно, дела ведет — просто блеск! Черт, а не баба! Мужикам на нее надо равняться. Но у нее в сумочке всегда лежит такая вот книжица. И представь себе самое смешное: она их читает.
— Ну и что?
— Причем запоем, и даже на работе. Пока подследственного на допрос ведут, эти дивные антрацитовые глаза светят ей с любимых страниц. Или сапфировые. Бывают еще изумрудные. Мы с операми таскаем у нее иногда эти книжонки и устраиваем громкие чтения. Когда охота поржать, купим пивка, и… Какая там «Смехопанорама»! И рядом не лежала.
— Как ты можешь!
— А что? Мы ж не над ней потешаемся. Просто забавно. Особенно, когда доходит до постельных, извиняюсь, сцен. «Он посмотрел на нее страстным взглядом, потом медленно подошел и тронул верхнюю пуговичку у нее на блузке. Потом медленно провел своим горячим языком по…»
— По-моему, достаточно.
— Как? Это несерьезно, милая, дальше начинается самое интересное. У меня только-только фантазия разыгралась!
— У каждого есть маленькие слабости. У человека такая работа, что хочется отвлечься на что-нибудь… м-м-м… легкое. И дома, наверняка, проблемы. Нет ничего странного, что она читает эти книги. С точки зрения психологии все в полном порядке. А о литературных достоинствах не тебе судить, попробуй сам что-нибудь написать… Так значит, у особы, страдающей по Варягину, черные глаза?
— Антрррацитовые.
— Давай без поэзии. Хотя я понимаю, что у тебя слюнки потекли. Как там насчет фигуры? Удивительно пропорционально сложена?
— Именно. Да, знаешь, я слегка разомлел. Представь: в кабинет входит такая женщина! И мы с ней остаемся наедине! У девушки юбка ягодицы, пардон, едва прикрывает, и ножки стройные, в блестящих чулочках.
— Не похожа она на отвергнутую возлюбленную, а?
— Может, у нее какой-нибудь тайный порок?
— Какой?
— Да вот я пытался найти… А ты ревнивая!
— Вовсе нет.
— Ревнивая. Ладно, не будем про это. Взорвалась бы, чертова машина у какого-нибудь другого дома, в самом деле! Не люблю расследовать дела, в которых замешаны знакомые. Эмоции мешают.
— В жизни иногда случаются странные совпадения.
— Случаются. Хорошо, если бы не так часто.
…Суббота. От Варягина ни строчки. Забился в нору и дрожит? Страх — сильное чувство. Или Борисов успел рассказать свои подозрения о Любиной причастности к расследованию? То есть, о том, что она якобы работает в милиции. Рассказал — и Варягин потерял доверие к своему психотерапевту. Успел рассказать, или не успел?
— Доброе утро! С вами «Еда без вреда»!
Люська как всегда полна бодрости и оптимизма. Вот кто настоящая телезвезда! Чего хотела, добилась. Интересно, много людей смотрит эту передачу?
— Сегодня, как и обещали, мы поговорим о людях со второй группой крови и диетой для них.
Замечательно!
— Подруга, ты конспектируешь?
— Похоже, я и без диеты скоро похудею. От нервов.
— … эта кровь текла в жилах древнейших земледельцев, и поэтому люди, обладающие второй группой крови, должны есть как можно больше фруктов и овощей…
— Как мне повезло с группой крови! — облегченно вздохнул Стас.
— … мясо категорически противопоказано!
— Вот-вот! — Он потянулся за спортивными штанами. — Ты слушай о том, что тебе противопоказано, а я пойду на кухню, колбаски наверну.
— … тушеные баклажаны.
Про баклажаны Люба уже давно все знала от Люськи. К чему записывать? Завтра наверняка будут и тушеные баклажаны, и любимый салат из тертой моркови с вареным сердцем, и все прочее, что ей категорически не противопоказано. Умеют же некоторые люди извлекать из своего хобби материальную выгоду! Может, тоже подрядиться на телевидение, в какую-нибудь передачу? Попросить Людмилу оказать протекцию…
Глупые мысли лезут в голову. Радоваться надо за лучшую подругу. В гости, вот, позвала. Интересно, чем занят Сергей Иванов, драгоценный Люськин муж, красавец-мужчина? Ремонт, что ли делает в новой квартире?
Ремонтом в трехкомнатной квартире еще и не пахло. Зато аппетитно пахло тушеным мясом, душистыми специями и соленьями, которые лучшая подруга уже выставила на стол, накрытый в большой комнате.
— Ну, как? — подмигнула Люська, обводя взглядом просторную прихожую. — Хоромы? А?
«Хоромы» напоминали зал ожидания какого-нибудь вокзала: коробки, тюки, не распакованные сумки, в коридоре содранные обои, в самой маленькой комнате, дверь в которую распахнута, матрас на ножках, с брошенным поверх одеялом и полное отсутствие мебели.
— Пардон, — Люська тут же захлопнула эту дверь.
— Да-а-а… — протянула Люба. И еще раз: — Да-а-а… И как же это все теперь?
— А, пустяки! — беззаботно отмахнулась Люська. — Как-нибудь само рассосется.
— А мебель?
— Ну, не тащить же в новую квартиру старую мебель! И все равно на три комнаты не хватило бы.
— Но спать же на чем-то надо?
— А нам с Сережей и на матрасе хорошо, ты не беспокойся! — подмигнула Люська ярким голубым глазом. — И кухонная утварь в полном боекомплекте.
— От известного итальянского производителя? — съехидничал Стас.
— Живем, чем можем, — не поняла его юмора Люська. — Спонсоры пока балуют.
— Я вот думаю, что бы тебе такого полезного подарить на новоселье? — спросила Люба.
— Вот будет новоселье, тогда и подаришь. А сегодня генеральная репетиция. Сережа! Ты где, Сережа?
— Пытаюсь хоть в одной комнате навести относительный порядок, — он появился в прихожей, и Люба привычно подумала: «самый красивый мужчина, которого я видела в жизни». — Здравствуйте.
Стас был ниже Люськиного мужа почти на голову, и Люба отметила тут же, что ее любимый мужчина заметно занервничал.
— Самохвалов! Комплексы надо лечить! — прошипела Люба ему на ухо, толкнув в бок.
— О чем ты?
— Так, ни о чем.
— Ну, проходите, проходите за стол! — гостеприимно пригласила Люська. — Сережа, ты гостями занимайся, а я буду закуски носить.
— Я тоже могу, — кинулась на кухню Люба.
— Хочешь показать себя с лучшей стороны будущему мужу? — хихикнула Люська, сунув ей в руки тарелку с нарезанной ветчиной.
