Женщины опешили от неожиданности.
Не успела Наташа ахнуть, как оказалась крепко прижатой спиной к груди бородатого мужика. Её рука взметнулась, как всегда неосознанно ударив наглеца в ухо. Тот зашипел и сдавил девушку под грудью с такой силой, что у неё потемнело в глазах и подогнулись колени. Острый конец кинжала упёрся под нижнюю челюсть. Струйка крови защекотала кожу шеи.
Люся вскрикнула и рванула в сторону, скрываясь в зарослях.
Прикрываясь Наташей как щитом, бородач пятился от выпрямившегося воина.
Из кустов выбежал осёдланный вороной конь без всадника. Остановившись за спиной воина, он фыркнул и дёрнул ушами. Негромко заржал, обнажив крупные белые зубы.
— Коня, — прохрипел мужик. — Ты мне коня, а я тебе девку. Меч и кинжал брось и отойди подальше. Не то заколю её.
Он встряхнул Наташу, с лёгкостью оторвав от земли. Она поморщилась. Зловонный дух, исходящий от бандита — именно так она его восприняла — вызывал тошноту.
— За боевого коня обозную блудницу? — усмехнулся воин, вскинув голову. Капюшон из серебристых кольчужных колец натянулся на его голове. — Убьёшь ты её или нет, мне… — сплюнул в сторону, не спуская с бородача пронзительных, на удивление спокойных глаз. — Ты не жилец в любом случае.
Шагнул к ним, перехватив меч удобнее.
Кончик кинжала глубже вонзился в рану на шее Наташи. Кровь заструилась быстрее.
Девушка ткнула мужика кулаком в бок и вцепилась в его предплечье, сильнее сдавившего её под грудью. Не обращая внимания на боль, сквозь сжатые зубы яростно прошипела по-русски:
— Козёл.
Казалось странным, но она понимала, о чём они говорят. Язык не был немецким. В речи присутствовали английские слова, латынь, искажённые русские. Старонемецкий? Как-то раз она слышала его от матери, школьной учительницы немецкого языка.
Да! Это же Швабия! Одиннадцатый век! — осознала Наташа с ужасом.
Бандит хрипло рассмеялся:
— Сучка из ваших, не видишь? Брыкается.
Боец выгнул бровь. Беглым взором прошёлся по стати девки. Задержался на едва прикрытых коленях, укороченной сорочке и рубахе поверх неё, объехавшей вязаной шали, дорогих кольцах на пальцах. Глаза метнулись к лицу, к золотым заушницам, волосам цвета тёмной меди.
Мужик суетливо задёргался, отступая, волоча упиравшуюся девушку:
— Горячая, тварь. Сбежала, как только поняла что к чему.
Во все глаза, с неприязнью она изучала крепкий щетинистый подбородок воина, выбившуюся из-под капюшона мокрую чёлку, прямой тонкий нос, плотно сжатые губы. Голубые глаза под озадаченно сведёнными густыми бровями пронзали её насквозь. Мужчина выглядел не старше Шамси.
Это и есть средневековый рыцарь? — прокатился озноб по её телу.
Когда послышался истошный вопль Людмилы, у Наташи оборвалось сердце. Так кричат от ужаса.
В глубине леса истеричным лаем захлёбывалась Мисси.
Воин отрицательно качнул головой:
— Не наша, — взмахнул мечом.
Девушка закрыла глаза, глубоко вдохнула и на выдохе обмякла.
Дребезжащий звук рассёк воздух. У головы Наташи послышалось хлопающее «чпок!», похожее на пощёчину. От рывка в сторону подкосились ноги.
Короткий толстый арбалетный болт пробил шею бандита.
Падая, мужик потянул заложницу с собой. Рухнув, прижал обмяклым грузным телом.
У девушки вышибло воздух из лёгких, в глазах запрыгали пёстрые мошки. Бок прошила острая боль, лишив сознания на миг.
Яркий свет ослепил.
Наташа вскинула к глазам руку. Расслабленное тело не слушалось. Мысли путались: бородатый бандит, она в его руках, воин, убивающий невинных заложниц…
Её бесцеремонно похлопали по лицу.
Она затрясла головой, заставляя себя быстрее очнуться.
Перед ней на корточках сидел мужчина в кольчуге с протянутой рукой.
Узнала его по глазам — безжалостным, колким, льдисто-голубым. Глаза убийцы. Это он назвал её блудницей. Обозной шлюхой. На заложницу, пусть и шлюху, ему плевать. А ей каково?!
— Блудница, да? — не узнала своего голоса: отрывистого, напористого. — Заложников мы не спасаем? Гад!
Извернувшись, с силой ударила воина в колено.
Он пошатнулся, качнулся с носка на пятку, но усидел. С любопытством всмотрелся в девку. Выглядела она необычно и… отчего-то волнующе, притягательно. Глаза цвета… болотной ряски? Под сведёнными бровями они горели праведным гневом. Изъяснялась непонятно, но голос звучал непочтительно, грубо, без должной покорности и уважения. Не видит, кто перед ней? Следовало бы её проучить.
Он перехватил её за щиколотку, потянул на себя, усмехнулся:
— Встань. Ответ держать будешь за нанесённое оскорбление сиятельной особе.
Неизвестно откуда взявшаяся Мисси с лаем подпрыгнула к воину и вцепилась в его обвитое широким кожаным плетёным браслетом запястье. Повиснув на нём, выпучив глаза, свирепо рычала, не разжимая челюсти.
Мужчина тщетно встряхнул рукой, схватил маленькую защитницу за загривок, осторожно оторвал от наруча. Приблизил к лицу.
Мисси злобно щёлкнула зубами у его носа.
Воин удивлённо вскинул брови:
— Зубастая мелкая тварь не уступает в храбрости своей хозяйке, — запрокинул голову и весело рассмеялся.
Кусты затрещали, раздвинулись.
— Целы? — услышала Наташа беспокойный голос Шамси.
— Вы долго, — прошептала она, обессилено падая на спину после бесполезной попытки встать.
Голова упёрлась в залитое кровью плечо бандита.
Наташа прижала руку к месту невыносимой боли в боку. Ощутив под ладонью липкий жар, глянула на просочившуюся между пальцами кровь.
Больно, — застонала, фокусируя взор на склонившемся над ней Шамси.
Он присел на корточки рядом, отложил самострел и, отняв ладонь девушки от раны, поднял рубаху. Послышался звук рвущейся ткани. Её любимое тонкое чёрное индийское платье с разноцветными люрексовыми дорожками только что безжалостно разорвали!
Наташа подняла глаза на освещённые солнцем верхушки деревьев. Смыкаясь ажурными кронами, они образовали лесной полог. Разгоралось летнее утро.
Араб озабоченно покачал головой и вернул на рану руку девушки, крепко прижал. Мазнув взглядом по убитому бандиту и кинжалу в его руке, поморщился: задел при падении.
— Не следовало ей противиться, — раздался голос сбоку от них. Блеснул меч, вложенный в ножны. — Сильно порезал?
За плечом воина фыркнул конь, раздул чёрные ноздри, уткнулся узкой породистой мордой в спину хозяина.
