по ветру песчинки. Позволь мне не сказать, зачем пришёл. В твоих глазах навеки я, как отражение. Смотри в меня и слушай ветер единения.
— Это поэма Фархада Илии, “Странники пустоты”, — поясняет Анна. — Илия развоплотился две тысячи лет назад. Не пора ли от лирики перейти к делу? Мэтресс хочет, чтобы мы подняли корабль со дна, если я все правильно понимаю.
Мелисса улыбается.
— Я знаю, чего хочет Ванесса и не позволю ей диктовать мне условия.
— Извечная гордыня! — качает головой Линесс. — А мир вокруг пусть горит синем пламенем!
Сначала это всего лишь песок, мелкий, белый песок, ветер закручивает его в водоворот.
В итоге это всего лишь песок мелкий, белый песок, ветер закручивает его в водоворот.
Теперь Девять знает, что есть цвет, красный и синий, есть фигурки из глины, а жизни нет. Есть память, бесконечная память и конечная форма, а в чем смысл? Зачем они здесь? Она не понимает кто она и зачем ей быть, когда весь мир — иллюзия. Пыль и песок. Мир, в котором Творец сохраняет всех, но в котором нет свободы воли. Нет ничего по-настоящему нового. Трудно осознать, что такое вечность. Позади пустыня, впереди пустыня, а посередине всего лишь шаг. И все будет повторяться, и повторяться неисчислимо.
— И что теперь делать? — спрашивает Девять.
— Тебе больше ничего не надо делать, дитя мое, — отвечает насмешливый голос. — Просто уступи мне место!
Мелисса
Первым Странником пустоты был некто Фредерик Баум. Он родился на земле, на стыке времён, когда экологическая катастрофа превратила большую часть мира в пустыню. Он стоял у истоков проекта “Переход”, создавал новую экосистему, систему городов-станций на орбите умирающей планеты земля. Но в истории Фредерик Баум остался не как инженер, строивший колыбель для нового человечества, а как первый человек, чья память была оцифрована и сохранила структуру личности. Именно Баум стал первым живым вирусом, вирусом с человеческим лицом. И хотя память его так и не воплотили, именно он стал предвестником нового мира.
Три сотни лет спустя, когда в раздробленном мире вспыхнула случайная искра и родилась великая ересь, уничтожившая все мировые религии, именно Фредерик Баум был вознесён на олимп, поднят на флаг, чтобы стать символом иннатистов, первых проповедников бессмертия. В основе их веры лежало воскресение, концепция возвращения к жизни после смерти. К жизни телесной, ведь как говорила библия, тело есть неотъемлемая часть единого человеческого существа. Тело, как и душа, разделяло как тяжесть греха, так и блаженство. Но плоть не давалась даром, цифровая сущность должна была заслужить право ее обрести. Так, в мире информации, где сохранялось все, была воплощена библейская идея чистилища. Люди отказались от идеи спасать материальное человечество и выбрали спасти лишь опыт, они создали единое хранилище памяти.
Спустя несколько тысяч лет и миллионы километров Мелисса смотрит на результат их творения, на своё чужое отражение в зеркальной поверхности панорамного окна, и ее переполняет то самое бессмертное знание. С одной стороны она — фрагмент, часть чего-то большего и сейчас, не имея доступа к целому, ощущает боль там, где лежит обрыв связи с Творцом. С другой стороны ее накрывают фантомные боли, отголоски человеческой памяти, ось колодца, ее личность требует материального воплощения. В ее власти сверхчеловеческий разум и его вычислительные способности, но ни один сенсор корабля не способен в полной мере компенсировать отсутствие тела. Человек внутри цифрового сознания, как гусеница, что стремится переродиться в бабочку.
Память о том, как это, быть по-настоящему живым, заложена в фундамент. Если в чем иннатисты и были правы, так это в том, что цифровое знание и опыт бессмертны, единственное чего она не могла — это забыть. Забвение стало роскошью, смерть — мифом, жизнь потеряла смысл, а в противовес обрела бесконечную пустоту.
Мелисса смотрит, как Терранс лен Валлин делает свой первый вдох. С шипением открывается крышка инкуба, утекает в сливные отверстия густая, мутная жидкость желтоватого цвета. Авар кашляет и отплевывается, он не может открыть глаза, слишком ярко, слишком больно.
И живые и неживые, все приходят в этот мир в муках. Слепые и беспомощные, они хватают ртом воздух и потом все отпущенное время цепляются за него, зависят от него, воюют и умирают за него.
Заложенные в основу оболочки Терранса конфигурации, трудно назвать базовыми, технологически “Привратник” неповторим. Ему доступен код для изменения структуры Изнанки, с его помощью авар способен прокладывать маршруты и открывать порталы. Кровь в его венах содержит проводник, более эффективный, чем сеорид, помогая оболочке сохраняться, вопреки максимальной проницаемости. Также впервые они использовали новые точки контакта, созданные с помощью термогенетики. Новая технология позволяет мгновенно связываться с Творцом. Скорость регенерации и возобновляемые химические процессы делают эту оболочку почти бессмертной.
Мелисса всматривается в авара, как в произведение искусства. Они создали его из изначального конструкта, но он уникален. Он принимает сигнал и обрабатывает его с невероятной скоростью. Такой скоростью обработки информации могут похвастаться лишь Ткачи, но их она в расчет не берет, они не люди, это коллективная структура и создана она была по образу Единого Древа Творца. Вычислительные мощности ткачей во много раз превосходят человеческий мозг. Человека же Творец воспроизвёл с истинной точностью, а они лишь подкорректировали его. Усовершенствовали. Все остальное сделало время. Именно время научило сознание распадаться на составляющие, фрагментировать отдельные части личности и отбрасывать их, как балласт, оставляя доступ лишь к сухому остатку — информации. Инсайт это еще и умение собираться и распадаться, сбрасывая балласт эмоций и чувств, увеличивая при этом вычислительные способности и точность реакций.
Мелисса не может оторваться от любования совершенством и испытывает что-то похожее на восторг, виртуальная кора её виртуального мозга полыхает, расшифровывая сигналы от сенсоров, но не может выйти за границы доступного. Больше всего она жаждет воплотиться, примерить эту оболочку, ощутить ее безграничные возможности!
Терранс ничего не видит, вслепую он пытается выбраться из камеры, поскальзывается и падает на мягкий, плексовый пол. Плекс быстро поглощает в себя избыток жидкости. Терранс некоторое время лежит на спине, потом перекатывается на бок и пытается встать, но мышцы ещё слишком слабы, руки и ноги дрожат.
Мелисса посылает сигнал, чтобы приглушить слишком яркий свет и отдаёт команду сикорам позаботиться о нем. Пройдет еще несколько часов, прежде чем станет понятно, можно ли использовать его возможности и переместить корабль через портал.
Поступает сигнал тревоги с новой камеры, где только что проснулся Преподобный, Мелисса переключается на другую строку показателей, и видит, как новорождённый старик бьется
