считал, что нынешнее его состояние вполне естественно для человека. Прошлое существовало исключительно как некое знание, которое не причиняло вреда, но и пользы не приносило. Словно прочитанная книга, оно лежало теперь на полке профессорской библиотеки.
Асури осознавал, что два существа, живущие в нем в виде сознания и подсознания, не могут слиться в единое. Вернувшись в тело, Афа понимал, что подсознание все время подталкивает его к рассуждению о поселении Человека-14. А сознание – к поиску в себе «Лотоса-1», который внедрился, как Афе казалось, в профессорский мозг. Теперь его даже не волновал вопрос: как произошло такое внедрение без ведома самого Асури. Ведь он сам давно уже ходит по побережью выброшенных людей, которые даже не догадываются о его существовании.
Единственное, за что корил себя профессор, так это за сочинение рейтинга с помощью машины, за неподдельную веру в неисправимость подобных людей, за свои исследования Человека-14.
Отрицать правоту прежних умозаключений было бессмысленно, Афа был прав во всем, однако грусть не исчезала, и никакие логические оправдания не унимали тоску и глубокое разочарование в социальном развитии.
Профессор отчетливо понимал, что все человечество идет по пути Человека-14, то есть к полному слиянию своей независимой части с физической оболочкой, с кожаной одеждой. Как только это произойдет, ощущение тяжести греха уйдет в небытие и человек безвозвратно превратится в ту биологическую массу, которую сейчас люди презирают и вычленяют из своего общества.
Физический страх перед рейтингом служит своеобразным дрессировщиком, человек вместо свободного и даже азартного в своей фантазии существа становится обученным животным без горечи за совершенный когда-то грех… Профессор понимал и видел, что нынешний Человек-14 чувствует себя более объемным, нежели тот будущий венец творения высокого рейтинга, к достижению которого так стремится человечество с помощью его, Асури, изобретения искусственного интеллекта.
Человек, стремящийся вперед, уже в скором времени окажется обречен на безвозвратное превращение в тлен.
Все это носилось в голове профессора в хаотичном порядке, пока он осторожно опускал ноги, все еще сидя на камне. Иссушающая душу картина будущего, где существует абсолютно добропорядочное общество, которое постепенно исчезает среди идеальной архитектуры. Изумительные дома пустеют, безмолвны кинотеатры, школы, футбольные поля. Ни одного всплеска отчаяния, покойная, воспитанная покорность – тишина. Неживой город, государство, планета… Слабо радовало то обстоятельство, что грех, тот чудовищный «кожаный» грех закончился, истощился, уничтожил сам себя и мир божественный вернулся в свое первоначальное состояние.
Афа умылся, накинул смятую куртку и, захватив рюкзак, вышел на тропу, ведущую к людям.
Что он будет делать среди жителей поселения, профессор не знал, но понимал, что его мысль все время находится именно там, в обществе изгнанных Человеков-14.
Впервые профессор проделывал путь к побережью в обычной реальности и пытался высчитать время пути от поселения до мусорной свалки. Получалось около трех часов. Афа вспомнил, что десяток людей в прошлый раз несли еду для целой части города, что кто-то из них даже собирался соорудить тележку для перевозки продуктов или найденной необходимой утвари.
– Получается, это специальная команда работает? – Асури начал свой привычный разговор с самим собой.
– Поселок живет по тому же принципу, что и весь Байхапур. Что там Байхапур – так живут все люди на земле. И, стало быть, на побережье существует все та же пресловутая иерархия, что свойственна всему человечеству.
– Конечно, ведь без этой иерархии невозможно существовать. Разве что только исключительно в одиночку или совсем небольшой группой.
– Так поступают многие монахи различных религий. Но всегда это делается во имя чего-то другого, основного, более важного. В данном же случае только для выживания без каких-либо высоких целей. Безусловно, выпроводив неугодных за железную стену, республика Байхапур освободила себя от заботы о тех, кто перед ней провинился. И изгнание – не что иное, как смертный приговор, который будет приведен в исполнение естественными обстоятельствами. Обстоятельства смягчены климатом и мусорной свалкой. И как бы цинично ни выглядел следующий аргумент, надо сказать, что речь идет просто о естественной жизни, а совсем не о борьбе со смертью или голодом.
Профессора закружила догадка о том, что свалка отходов неслучайно создана за той же стеной, за которую выбрасывали оступившихся или провинившихся людей. Рано или поздно, вся свалка будет методично разобрана и уничтожена людьми за стеной Байхапура. Голодный человек готов съесть все, чтобы выжить. Байхапур может себе позволить выделить часть своей территории, совершенно не беспокоясь о создании тюрем и мусоросжигательных заводов.
Ему представилось: вся планета сознательно выделяет приличную часть человечества, не устраивающую остальных, которую из гуманизма не уничтожают, а направляют на переработку отбросов и объедков. Та оступившаяся душа, которая захотела самосознания и вычленения себя из общего тепла Вселенной, та оступившаяся душа, что возжелала создать свой собственный мир по познанным украдкой законам, душа, обреченная на тлен своей «кожностью», – эта душа создала мир, где брат предназначен для поедания экскрементов своего же брата во имя отдаления времени полного превращения в прах всего и вся.
– Какой же жалкой, несчастной, трусливой и раболепской вернется душа в свое лоно?
– Неужели человек, распознав что-либо сущее на земле, так и останется верным своему биологическому страху и приспособится во имя жизни поедать себе подобных?
XXVI
Легкая испарина давно уже превратилась в пот, текущий по лицу ничего не замечающего профессора, который от собственного потрясения едва переставлял ноги, не пройдя даже половины пути.
Афа с дрожью в коленях перешел к главному своему вопросу, которым он уже несколько раз пытал самого себя: создание искусственного интеллекта человечеством для облегчения собственного труда…
– Какого, к черту, облегчения! Все это делалось для того, чтобы просто заменить того, кто «облегчает» труд человека… А уж самого «облегчителя» отправить подальше с глаз, за стену, на свалку, на уничтожение.
– Ненависть и презрение одного человека к другому, жажда превосходства есть наиглавнейшая особенность Homo Sapiens.
– Да, это так: полученное внезапно познание позволяет человеку обвинять себе подобного в грехе, утверждая собственную святость.
– Да, грех позволяет… Но только позволяет. Он не настаивает, а просто не запрещает. Человеконенавистничество не производное грехопадения. Это изобретение самого человека!
– Не принимать другое, не любить другое – это понятно и объяснимо. Но не любить подобное себе…
– Человек, обнаруживший самого себя как «я», открывший самосознание, обнаруживший границу, отделяющую его от всего остального, для него теперь уже бессмысленного потока, не способен самостоятельно признать другого человека равным себе.
– Все человеческие помыслы основаны на использовании себе подобных во имя собственного облегчения на то время, что отведено ему для превращения своих
