Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
я стал бороться «своим пером» еще и с сомнительными приемами работы полиции. Они мало отличались тогда от приемов и манер «оборотней». Обыкновенным было подбрасывание «неоспоримых» улик в карманы и квартиры не только подозреваемых — для «упрощения» следствия, — но и вполне невинных граждан, ставших чем-то неугодными или, наоборот, нужными правоохранителям тех лет. Удивительно, но даже совсем недавно такое случилось и в столице с известным журналистом. Но в отличие от прошлых лет, в недавнем этом случае в «липовых» уликах, предъявленных полицией, сразу усомнилась вся современная журналистская братия. Разразился скандал из-за арестованного журналиста, начались даже акции протеста, и не только в столице. В конечном счете, журналиста выпустили и оправдали. Но одновременно стало ясно, что «посеянные» пакетики с наркотиками, патроны россыпью, даже «макаровы» с предысторией до сих пор оставались обычными и неотразимыми аргументами в следственных действиях. За много лет до этого, когда я был газетчиком, то только начинал с этим бороться.
Шато, хозяин оптового фруктового рынка города, и криминальный авторитет — что было обыкновенным по тем временам, — попал в следственный изолятор города именно по таким основаниям — нашли наркотики в багажнике его автомашины. Это были пакетики с белым порошком, который оказался амфетамином. Затем обыскали его квартиру и нашли свыше пяти граммов кокаина и даже весы для его расфасовки. Ничего кроме этого предъявить следствию не сумели. Но посадить его полиция хотела, и он, действительно, по моему мнению, мог это заслуживать. Но надо было прижимать его по закону, а не таким преступным способом, каким можно засудить любого. Так «авторитет» Шато попал мне тогда «на перо».
В своей статье, а потом и в обращении в прокуратуру, я требовал, чтобы расследование такого резонансного дела с известным в городе персонажем вели не полицейские, которые задержали подозреваемого, а следователи ФСБ, и были обязательно проведены надлежащие анализы всех вещественных доказательств. У меня не было никаких аргументов, только интуиция, свойственная журналистам, и еще молодое желание отстаивать закон, вопреки разгильдяйству или коррупции. Вскоре в результате экспертизы выяснилось — никаких следов Шато на предметах, изъятых в ходе обыска в его доме, не имелось. Анализы мочи, смывов с рук и срезов ногтей также не выявили ни следов наркотиков, ни употребления их подследственным. Дело разваливалось на глазах изумленных горожан, наблюдавших с интересом за этим. Через пять суток Шато был освобожден из-под ареста, дело прекращено, а против полицейских выдвинуто обвинение в превышении полномочий и фальсификации доказательств при задержании.
Через несколько дней после этого мне вечером позвонили. Очень вежливо, по-восточному церемонно меня спросили, можно ли ко мне приехать с благодарностями, и буквально через десять минут раздался звонок в дверь. В дверях стоял криминальный авторитет Шато. Удивившись такому гостю, я растерянно пригласил его войти, тот шагнул через порог, а все сопровождавшие его, которых я видел сначала за дверью, остались на лестничной площадке. В руках он держал два пакета.
Не раздеваясь и широко улыбаясь, он протянул мне оба свертка и сказал:
— Дорогой, уважаемый Коля, прими от меня, пожалуйста, эти два подарка. Ты меня очень выручил.
От неожиданности я замешкался, и это слишком затянулось, стало выглядеть неудобным — он так и стоял с протянутыми ко мне руками. Поэтому я взял у него оба пакета. В одном, тяжелом, на ощупь была бутылка. Второй был полегче — мягкие и упругие пачки, — несомненно, деньги. Я не был готов принимать сейчас от кого-либо деньги. Деньги — это хорошо, но только когда они не обязывают и не унижают, и ты точно знаешь, что их заслужил и законно получил. В этом случае все было не совсем так. Я не знал его отчества, и ответил неуверенно:
— Спасибо, господин, э-э… Шато.
— Шато, верно! Такой поэт у нас был великий!
— Спасибо, Шато, — я по-дружески ему улыбнулся. — Коньяк я твой приму, спасибо, выпью за твою свободу. Но деньги возвращаю, — и вернул ему их, не развернув пакет, и не узнав, сколько там было.
После этого мы недолго еще у меня посидели, поболтали о том и о сем. Среди прочего, помню, были у нас и такие фразы:
— Ты, Коля, смелый, никого не боишься — пишешь, выступаешь!
— Боюсь иногда, Шато. Но без этого человеком себя не чувствуешь.
— Это точно ты говоришь. Какой тебе характер достался — такая будет твоя судьба. Себя не изменишь.
— А за тебя полиция взялась очень серьезно, Шато, — гляди, посадят. Не боишься?
— Тоже боюсь иногда.
И мы с ним дружно расхохотались.
Вот такой был у меня случай. Примерно тогда же, когда тот Валя возил фрукты и наркотики из Польши, а Шато был в самом зените своего криминального авторитета. Я тогда не собирался с ним больше никогда встречаться или вести дел, но все равно, если возьмешь у такого человека деньги, он будет считать тебя «прикормленным» и всегда готовым к услугам. Можно было бы на это, конечно, наплевать, однако позже, — и это главное, — ты сам будешь чувствовать, что стал ниже его, и он тебе навсегда «хозяин». А сошелся ли с ним на «ты», и в друзьях ли значишься, не имеет никакого значения. Когда же ты сам на виду, пишешь в газеты, гонишь волны, это бывает очень важно. Поэтому всегда лучше оставлять их себе чем-то обязанными. Тем более, такие люди никогда не забывают оказанных им услуг. Поэтому чем больше накапливается у тебя таких историй, тем лучше и спокойнее себя чувствуешь, и лучше работается. Но коньяк я тогда у него взял, и не пожалел. После того случая мы несколько раз с ним еще виделись мельком — на судебных заседаниях, где он проходил свидетелем, — и как старые знакомые каждый раз тепло здоровались.
Когда я вернулся из «Новых крестов» и собирался ему звонить, тогда очень надеялся, что он так и не короновался в «вора в законе», иначе сотрудничество в любой форме с «ментами» стало бы для него позором и клеймом, если не того хуже. Но я также знал, что в его мире всегда понимали, что за серьезную услугу надо заплатить не меньшей, и когда бы для этого ни наступило время. Поэтому я ему и позвонил.
Его вклад в организованную преступность города лишь тех лет потянул бы на реальный долгий срок. Если с тех пор он не сбавил обороты, то, вероятней всего, искать его в Питере, то есть на свободе, было уже бесполезно. Поэтому набрав его номер, причем старый городской, а не мобильный, которого не знал, я с
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
