и вернулся на свое место, пока парни покидали комнату.
Как только все ушли, Кейд устремил на него пристальный взгляд. Булл молчал. Кейд привык к этому. Он не говорил, когда в этом не было необходимости. В основном потому, что был сосредоточен на дерьме, которым была набита его голова. На демонах. Ублюдки в данный момент молчали, но они все еще были там, выжидали.
— Брат, ты в порядке? — спросил Кейд, наблюдая за ним.
Булл кивнул.
— Станет лучше, когда я преподам этим мразям урок, — сказал он, имея в виду их дело.
Кейд рассеянно кивнул.
— Да, их надо проучить. — Он сделал паузу. — Но я говорю о том, что вчера ты чуть не исправил лицо Лаки.
Булл напрягся, но ничего не сказал.
— Не хочешь рассказать мне, что случилось? — ровно спросил Кейд.
— Ничего, — выпалил Булл.
Кейд продолжал смотреть на него.
— Значит, дело было не в Мии?
Кулаки Булла сжались. Ему не нужно, чтобы здесь произносили ее имя. Не в этой комнате.
— При всем уважении, през, ты понятия не имеешь, о чем, черт возьми, говоришь, и я был бы признателен, чтобы ты больше не называл ее имя, — выдавил он.
Глаза Кейда слегка вспыхнули, но в остальном он никак не отреагировал.
— Мое лицо тоже меня устраивает, брат, я просто присматриваю за тобой, — осторожно сказал он. — Она милая. Ее ребенок тоже. Знаешь, это нормально — жить дальше…
Булл вскочил со стула.
— Разговор окончен, — проворчал он, пытаясь сдержаться, чтобы не схватить за грудки своего президента и лучшего друга.
Кейд тоже встал. Его обычно бесстрастное лицо выражало беспокойство, и взгляд тоже.
От этого Булл ощетинился еще больше. Ему не нужен этот гребаный взгляд. Ему не нравилось видеть его на лице Кейда. Это заставляло Булла чувствовать себя слабаком. Он знал, что его брат сделал для него. Что сделала его старушка. Они оттащили его от края. Когда он готовился к встрече с Дьяволом, чтобы сдаться демонам, Кейд отдернул его от края. В то время он не был благодарен. Иногда он ненавидел брата за то, что тот заставлял его продолжать бороться, иногда, как сейчас, злился по другой причине. Из-за мысли, что может быть и иная причина, кроме клуба, продолжать бороться. Она.
Глава 7
Мия
Я нетерпеливо постучала карандашом по столу. У меня было плохое настроение. Что необычно. Как только я вытащила себя из своего ада на земле, я сделала своей миссией быть счастливой. Жить на позитиве. С юмором относится ко всему. У меня была прекрасная дочь, и это помогало мне делать свой стакан наполовину полным. К тому же, я отличалась упрямством. Так что, несмотря на проблемы с деньгами, страх и много чего еще, что мне подбрасывала жизнь, мне удавалось видеть в вещах светлую сторону и пытаться извлечь из этого максимум пользы. Это у меня получалось довольно хорошо. У меня были друзья, Стив и Ава, и, конечно же, Лекси. Омрачающая тень нашей прежней жизни всегда будет со мной, но я научилась закрывать на нее глаза. Если не считать желания убедиться, что он не сможет найти нас, не захочет искать, этой тени не существовало. Кроме как в моих снах.
Итак, сидя за столом спа-салона отеля, я с трудом старалась вырваться из черной тучи, которой позволила омрачить свою жизнь. Ничего особенно плохого не случилось. Просто все наложилось одно на другое. Утром я не услышала будильник. Кофе закончился. Я ткнула себе в глаз кисточкой от туши. Дважды. Затем пролила драгоценный напиток от Шелли на белые брюки, поэтому мне пришлось возвращаться домой, чтобы переодеться. Затем меня ждал еще один крюк за новым кофе. Поэтому я опоздала на работу. А потом мне пришлось иметь дело с гостями-грубиянами и нехваткой персонала.
Я спряталась в салоне, где чувствовала себя спокойно, как дома. Чтобы содержать нас с Лекси, я начала работать горничной в отелях, одновременно учась на курсах школы красоты. Было тяжело, очень тяжело. Но у меня получилось и много лет я работала массажистом, прежде чем Стив повысил меня до менеджера. Хотя я не скучала по болям в спине от напряжения во время сеансов массажа, мне не хватало ощущения, что я помогаю женщинам чувствовать себя красивыми.
Так я оказалась за столом в салоне, потягивая кофе в попытке найти свой дзен.
— Я так чертовски зла на него!
Я подняла взгляд на громкий голос ворвавшийся в дзен-музыку.
— Подруга, не понимаю, как ты можешь злиться на такого мужчину. Один взгляд на его впечатляющее телосложение и задумчивый взгляд, и ему все можно простить, — ответил хриплый голос на жалобу.
Мой взгляд остановился на Гвен — кажется, так ее звали — из бутика, который был далеко за пределами моего ценового диапазона, но иногда существовал в моих снах. Я вспомнила, как хорошо она обращалась со мной и Лекси, и ее довольно необычный акцент. Она еще не подошла вплотную к столу и, казалось, слишком увлеклась разговором, чтобы заметить меня.
— Поверь, за счет этого ему многое сходило с рук.
Она замолчала и остановилась.
— Очень многое, — многозначительно повторила она. — Но не в этот раз, — твердо закончила она.
Женщина с ней только понимающе покачала головой. Эту женщину я не знала. А ее я бы запомнила. Она выглядела как супермодель. Иссиня-черные волосы спадали на спину, сияя, будто на съемках чертовой рекламы шампуня. Я подумала: как можно спросить ее о средствах для волос, которые она использует, не выглядя при этом чудачкой. Ее бледная кожа была безупречной, не нуждающейся в искусно нанесенном макияже, хотя черные стрелки на веках, были настолько острыми, что могли бы порезать к чертовой матери. Она была во всем черном, что любой другой девушке придавало бы суровый вид, но ей, каким-то образом, шло. Высокое стройное тело обтягивало платье чуть ниже колен с воротником, прикрывающим горло, на ней были убийственные шпильки с ремешками, обвивавшими икры. Меня посетила мимолетная мысль начать посещать спортзал. Но это продлилось недолго.
Гвен выглядела так, будто сошла со страниц Vogue. Мне пришлось заставить себя перестать пускать слюни на ее ярко-синие туфли Manolo. Она была во всем белом: белые укороченные брюки с завышенной талией, заправленные в шелковую летящую блузку. Через ткань брюк был заметен небольшой животик. На одежде — ни пятнышка. Мне захотелось возненавидеть ее только за это. Мои белые брюки не продержались и часа.
Этих женщин было достаточно, чтобы вызвать у меня комплекс неполноценности.
К сожалению,
