Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Так что мы поступим проще, эффективнее и даже изящнее.
У наших, а конкретно у командования СФ уже сложилось о нас определенное мнение. И наверняка они заинтересованы во встрече.
И как они отреагируют, если мы им эту встречу назначим? В точке с указанными координатами.
Вышлют кого-то. И найдут там нашего «Летучего голландца». С посланием. Которое сейчас по пути будем составлять. Какая у Сан Саныча есть оперативная инфа, представляющая для наших интерес?
Блин, а ведь надо и самим просмотреть, что там притащили с радиорубки аэродрома, с поста… Список позывных, аббревиатур, кодовые книги. А то с чтением их шифрограмм все ж проблемы. Даже в расшифровке, как узнать, кто скрывается за позывными, «логином» — линкор «Тирпиц» или тральщик? А как аббревиатуры читать?
Только ведь и радист весь список, кто есть кто, тоже знать не обязан. А потому должен в его бумагах быть перечень — ну, как в офисе, список телефонов с фамилиями.
Так что будет очень горячее время: у Ухова — просмотреть и оценить, а у Сидорчука — перевести. Хотя вроде у них в хозяйстве сканер есть. Ксерокс — точно. Так ведь картриджи — где заменим?
А уж у Саныча сейчас работы будет… Хотя он говорил мне, что в первом приближении что-то уже подготовил.
Идем уже четыре часа. Не погружаясь, чтобы непрерывно сканировать РЛС и эфир, пятнадцать узлов, а на перископной выдвижные поднять можно, если не больше восьми. Но готовы — всех лишних с палубы вон, остаются те, кто на мостике, так что нырнем быстро! «Иглы» передали Большакову — для него те же пятнадцать экономичный ход. Пока все тихо. Солнце светит полярное, видимость до горизонта — тьфу!
Если думаете, что идем курсом к нашим — то ошибаетесь. Тут свои, как ни парадоксально, опаснее чужих. Поскольку стрелять в них — нельзя. А вот они однозначно будут тебя топить, обнаружив в море хорошо знакомый силуэт немецкого раумбота.
Можно, конечно, предупредить, благо волна и позывные известны: это мы, не трогайте, ждите, встречайте. А кто мы для них? Обязательно встретят, только… Это лишь благородный до идиотизма герой Жана Марэ в каком-то фильме мог явиться на сомнительную встречу один и без оружия. А я бы на его месте и пришел бы много раньше, все там облазав — нет ли ловушек, закладок, минных полей, — и свои бы установил, и пару друзей со снайперками посадил на горке, и все ходы-выходы бы перекрыл, и в карманы много бы чего попрятал. Ну нельзя иначе, если не уверен в абсолютной лояльности партнера! Мы же пока для СССР неизвестно кто, но сильный и опасный. Так что сразу и самолеты над нами будут висеть, и «комиссия по встрече» выйдет не в точку, а на перехват — короче, уйти по-английски и не прощаясь после будет проблематично!
Поэтому курс наш — норд-ост. В море, вдаль от берегов.
— Не хочешь к нашим, командир? — говорит поднявшийся наверх Петрович. — И правда, не поймешь, как нас встретят. Так все одно придется же — мы ж «Морской волк», а не «Летучий голландец». Люди не выдержат.
— Придется, — соглашаюсь я. — Но вот скажи, товарищ без пяти минут командир, куда мы сейчас идем? Вернее, куда пойдем, когда посылку передадим?
— В Карское море, — усмехается Петрович. — Об этом давно уже вся кают-компания знает. Вы же с Сан Санычем планы обсуждали, как «Шеер» там поймать.
— Именно так. И скажи, чем конкретно, может нам помочь Северный флот?
— Хм… А ведь ты прав, командир. У нас возможностей в этом деле побольше, чем у товарища адмирала Головко со всеми его силами! Большие ПЛ, «Катюши» послать, так им фрица найти — лотерея. Авиация — это сколько ж нужно против почти что линкора с его ПВО, там просто аэродромной сети нет, столько разместить. Ну а четыре эсминца, «проект семь» — это, простите, не смешно даже!
— Правильно рассуждаешь. Выходит, этим парадом все равно командовать придется мне. Ну, просто, чтоб время на лишние согласования не тратить. И как к этому отнесется тащ вице-адмирал? Потерпит такое вмешательство в свою епархию?
— Вопросов не имею. Хотя — а почему в Карское? Проще ведь этот «Шеер» еще здесь перехватить.
— А это уже психология. Одно дело, когда просто потопили. И совсем другое, когда линкор, пусть и карманный, пропал бесследно со всем экипажем и всеми сопровождающими подлодками. Страшнее ведь будет? Вот и устроим фрицам «бермудский треугольник» в Карском море, чтоб зареклись туда соваться до конца войны!
— Ясно, командир. Ой, блин!
— Что такое?
— Да ребят большаковских надо покормить. Они ж с самого начала на сухпае и без горячего! Сейчас распоряжусь. — И Петрович резво ссыпался вниз.
А ведь он прав. Мне страшно, хотя я не признаюсь в этом даже самому себе.
Я никогда не сомневался. Ни в чем. Пошел в военно-морское, потому что отец был для меня образцом. Учился отлично, служил на совесть, потому что не мог иначе. Не сомневался в правильности пути даже в девяностые, потому что знал: страны без армии и флота не может быть! Профессия, конечно, наложила отпечаток: в армии существует большая разница между командиром батальона и командиром отдельного батальона, а командир лодки однозначно ближе ко второму. Но это лишь тактика: выбор пути к цели, а не самой цели. Теперь же мне предстояло выбирать.
Мы изменим историю. Потому что иначе нельзя. Предположим, все пойдет по накатанной: война, служба, победа в сорок пятом, гонка сверхдержав, славословие, застой, перестройка (пусть даже с другими вождями). Я умру в конце восьмидесятых, адмиралом в отставке, в последние годы Союза, зная, что впереди распад, провал, унижение народа. А мои внуки будут продавать на рынке за доллары мои ордена. Так зачем тогда всё?!!
Поэтому мы будем драться. Чтобы историю изменить. За то, чтобы новый мир, возникший в итоге, был лучше того, который мы оставили. Чтоб он остался таким, когда мы уйдем. И чтобы наши дети и внуки не повторили наших ошибок.
Вот только история — это не канава, по которой катится единственно возможный выбор, как думал я когда-то, сдавая экзамен по истмату. Скорее, это мост через пропасть, на который надо выйти — возможно, один из нескольких. Не вписался, не нашел, не сумел — и всё. Так, избегая тех ошибок, не натворим ли мы новых, уже своих?
Надеюсь, нам все удастся — и погибнет не двадцать шесть миллионов. И Победа будет не в мае сорок пятого, а пораньше. И стран социализма станет больше числом. И в области нашей науки и техники мы добьемся больших успехов — сумели в космос первыми тогда полететь, сумеем и теперь!
И что получим в итоге?
Например, мир «1984» Оруэлла. Три сверхдержавы, весьма развитые технически — помните видеофоны в квартирах? — непрерывно воюют между собой. Континентальная Евразия, кроме Китая — ну это мы! Азиатчина, японо-китай — это у них в традиции. И наглосаксония — а что, в эту войну власть тех же Рузвельта или Черчилля мало отличалась от диктаторской! Никакой свободы-демократии, тотальный контроль, лживая пропаганда, одну часть населения морят голодом, чтоб работали за пайку, другую саму срабатывают как расходный материал в бесцельной войне ради войны. Вдруг писатели, художники иногда не придумывают, а как-то заглядывают в мир параллельной реальности, где это свершилось?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
