Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
сценой. Затем он встал и, медленно подойдя к парте, сунул свою грязную пятерню в крем, потом начал облизывать пальцы, попутно разрушая ладонью пурпурные розочки торта. И тут, как по команде, мы набросились на это сладкое блюдо. Пачкаясь и давясь, мы съели его, не оставив ни одной крошки.
С 4 до 7 вечера у нас была самоподготовка. Мы делали домашнюю работу, потом занимались, чем хотели. Обычно за порядком следила классная руководительница или воспитатель. Иногда нас оставляли одних. В определённый час дежурный шёл в столовую за полдником для всего класса: печенье, вафли, фрукты и т. п. Дальнейшее выглядело примерно так. Дверь тихо открывается, на пороге появляется дежурный с подносом в руках, на нём яблоки. Мгновенно раздаётся боевой клич. С диким рёвом все бросаются к двери, дежурный отскакивает в сторону, поднос падает. Яблоки катятся по полу, их ищут под партами и учительским столом. Через 5 минут воцаряется тишина. Все жуют, никто не обделён, даже отсутствующие в классе. Дикость? Да, но всё это несерьёзно. Ребята сами смеются над собой, но им очень нравятся такие «американские делёжки».
Однажды, когда мы учились в 10-ом классе, такое юношеское веселье чуть не привело к трагедии. Как-то, на большой перемене, наши ребята повесили пластмассовую урну на гвоздь, справа от доски, и стали играть в баскетбол. В результате от их прыжков в классе этажом ниже обвалился потолок — под действием известных даже школьникам физических процессов оттуда выпал огромный кусок бетона и штукатурки и разбился в ногах ученика, которого я недавно возил на командные соревнования «Белой ладьи».
Все звёзды к нам
Родители одного из учеников нашего класса работали конферансье. Маму мы как-то слышали на стадионе «Крылья Советов», где она вела праздничную программу, а папа вообще часто бывал у нас с интересными гостями. В 6-ом классе он привёз режиссера Эдмонда Кеосаяна, и нам показали отрывки из ещё не вышедшего на экраны фильма «Корона Российской империи, или Снова неуловимые». В том же году он организовал в актовом зале интерната настоящий смотр вокально-инструментальных ансамблей. Перед нами выступили «Поющие гитары», «Весёлые ребята" и другие известные группы. Они выходили на сцену с исполнением нескольких песен, а потом их сменяли новые ансамбли.
Последний звонок для двух десятых классов вёл Александр Масляков. На нём присутствовали уже повзрослевшие «неуловимые». Валентина Курдюкова (Ксанка) пришла с младенцем, который всё время плакал. Выпускной вечер вёл отец одноклассника. Выступали также певец Геннадий Белов, Валерий Хазанов, Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична. Большую часть программы для нас пели вокально-инструментальный ансамбль «Сибирью рожденные», который в том же году выпустил гибкую грампластинку, и прекрасная певица Валентина Толкунова. Всем десятиклассникам налили по полкружки вина, но им показалось мало. Мы с моим приятелем, например, сделали запас спиртного и спрятали его в лесу, но кто-то, видимо, проследил за нами, потому что спустя час нашу заначку мы не обнаружили. По пути к смотровой площадке на Ленинских горах автобус с выпускниками неожиданно проехал мимо старого здания МГУ, в котором располагался Институт стран Азии и Африки. Это было хорошим знаком перед будущими вступительными экзаменами.
В нашем классе одно время училась дочь киноактрисы Ариадны Шенгелая («Гранатовый браслет»), которая через два года сыграла в известном фильме «И тогда я сказал — нет…», а также сын посла СССР в Сомали. Он часто приносил в школу детский журнал комиксов «Пиф». В нём мы не только рассматривали картинки, но и переводили надписи на французском. В коридорах интерната я несколько раз видел актёра Александра Калягина с маленькой дочерью, которая училась в начальной школе.
«Хре́новый отличник»
В отличие от учительницы начальной школы, о которой я рассказывал в вспоминалке «Угнетённая словесность», наша воспитательница, заменявшая её после обеда, была женщиной недоброй и даже с какими-то садистскими наклонностями. Помимо частого применения ремня, она могла, например, бить головой о доску моего приятеля. Меня воспитательница не трогала, но уничтожала морально. Она же мне придумала обидную кличку «хре́новый отличник», которую все помнили до последнего класса. Как-то, на самоподготовке, эта воспитательница подняла меня и стала отчитывать:
— Ну ты, хре́новый отличник, почему твоя мать не платит за интернат? Государство не обязано тебя содержать.
Действительно несколько лет моя мама не платила за меня. Это зависело от зарплаты родителей, а она воспитывала меня одна. Через несколько лет эта сумма составила 17 рублей, потом 32, а в старших классах она уже платила максимум — 56. Но в чём была вина лично меня, второклассника?
Однажды кто-то из родителей, недовольный такими методами воспитания, специально пригласил к нам фотожурналиста. Увидев связки ремней, которые висели на батарее, возле учительского стола, он спросил:
— Дети, а зачем здесь висят эти ремни?
— А это, чтобы нас бить, — сказал один из учеников.
Воспитательницу уволили. Она пришла к нам прощаться ночью. Многие изображали плач, даже те, кто когда-то пострадал от её жестокости.
В 8-ом классе я ездил на шахматы в Московский Дворец пионеров, возвращаясь в школу на следующее утро. Кажется, тот конфликт с классной руководительницей, который возник во время самоподготовки, был связан с тем, что я из-за своей занятости не выполнил какое-то общественное поручение. В тот момент, когда я пререкался с нею, в дверях стоял воспитатель из соседнего класса (малоприятный человек), которому зачем-то понадобился наш проигрыватель. Он стал ругать меня с нею на пару. Выдержать этот перекрёстный огонь мне было не под силу, поэтому я молча встал и направился к выходу из класса.
— Выпустите меня, — сказал я воспитателю. Он, подбоченившись, опёрся на косяк двери, выставив в мою сторону полусогнутую ногу. Я повторил свою просьбу более настойчивым и резким голосом, но он не двинулся с места и с едва скрываемой улыбкой смотрел на меня. Положение моё стало несколько смешным. В классе была тишина, но, если бы я простоял у двери ещё десять секунд, у меня был бы довольно глупый вид. И хотя я тогда не знал, что «самурай принимает решение на седьмом выдохе», я, выставив вперёд плечо, вышвырнул воспитателя из класса. Однако ему удалось поймать меня в коридоре и затолкнуть обратно в класс.
— Выпустите его, — сказала наша учительница воспитателю, и я с высоко поднятой головой пошёл в сторону спального корпуса.
Через час о моём неслыханном для того времени поступке узнало пол-интерната, ко мне подходили старшеклассники и в знак уважения жали мне руку. Этого воспитателя в школе недолюбливали и были рады, что
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
