Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
Некогда принимать бой. Она не может позволить себе так бездарно терять людей, и лучше откупиться одним, чем лишиться половины отряда.
Оун ее не одобряет. Но он воин, воину – не понять. Ему до сих пор кажется, что все закончится быстро, стоит лишь догнать.
– Останься! – повторила жрица с металлом в голосе.
Темнота еле слышно вздохнула, и запахло багульником, выдавая чувства Оуна.
На горизонте небо соединялось с твердью ровным швом. Кто другой не увидел бы границы, но Йорина ясно различала ее. Куда ни повернись, везде было так, и зря серебристый ковыль пытался удержать своими метелочками густую черноту – он лишь сгибался под ее весом, стелился и приникал к земле. Страшным казалось небо отсюда, с равнины. А к вору по имени Дан оно наверняка милостиво и позволяет скользить под своим брюхом, подобно змее. Как можно?! Это несправедливо!
Йорина села, повернувшись лицом на юго-запад. Дрогнули ноздри, ловя среди чужих запахов единственный родной. Так новорожденный кутенок чует молоко, еще не открыв глаза. Жрица прерывисто вздохнула. Будь ты проклят, вор по имени Дан! Пусть отступятся от тебя твои боги! Пусть твоя мать поймет, какое породила чудовище, и твоя женщина отвернется в ужасе. Пусть изгрызет тебя болезнь и ни один лекарь не возьмется лечить. Йорина застонала от невозможности коснуться, заполнить леденевшую внутри пустоту. Как слепая, зашарила по воздуху, осязая черты того, кто украл ее суть, украл надежду ее народа. Без воды получалось хуже, но в этой степи даже затхлое озерцо – редкость.
Молодой мужчина с обветренным жестким лицом. Ямочка на подбородке. Нижняя губа упрямо поджата. Твердые скулы. Пальцы покалывает щетина, а пару дней назад он был гладко выбрит. Нос с горбинкой – ломал в драке? Высокий открытый лоб, волосы зачесаны назад и перехвачены шнурком. Над бровью – еле заметная отметина. Крохотный шрамик возле уха. Мочка порвана, заросла неровно.
Йорина уже знала это лицо наизусть.
Вытерла ладони о траву. Прохладные стебли уняли зуд, но кожа все равно покраснела. Невыносимо хотелось снова тронуть воздух, вылепливая уже другое: высокие скулы, чуть раскосые глаза, мягкие брови, сросшиеся на переносице. Но нельзя. Почует.
Жрица обхватила себя за плечи, съежилась под ночным ветром. Сейчас не осталось даже того горького недоумения «Эрик, как ты мог?», которым были пропитаны эти дни. Ушло, истаяло. Или его разъело вместе с душой? Вытеснило неистовое желание, одно-единственное – вернуть!
Эрик… имя перестало быть живым. Теперь оно походило на полынь, высохшую под солнцем. Ее горький запах пропитал степь, стелился шлейфом за вором по имени Дан, забивал ноздри – и Йорина не сдержалась. Она приподняла губу, оскалив зубы, и тихонько зарычала. Знала, что вейн, если он сейчас бодрствует, оглянется, если спит – вскинется, не понимая, что встревожило.
– Я найду тебя, – шепнула жрица. – Найду!
Вспугнутая, поднялась на крыло птица. Всхрапнули кони.
Йорина шевельнулась, меняя позу. Встала на колени, сложила руки на груди. Молитва короткая и вряд ли поможет Иршту, оставшемуся среди жузгов. Слова осыпались, точно осенние листья, и не было в них ни веры, ни надежды.
Трава. Мягкая, прохладная. Широкий лист лопуха. Юрка лежал, уткнувшись в него. Дергался левый глаз, и жгло щеку. Волосы упали на лицо, от них воняло паленым. Руки… попробовал шевельнуть пальцами и от боли едва не потерял сознание. Всхлипнув, перекатился на бок. Кругом была степь, полумрак и ни единого горящего дерева. Получилось. Пусть не Цитадель, главное – вышло! У Юрки потекли слезы. Моргал, не в силах остановить их, и вскоре защипало кожу. Снова лег ничком, прижался обожженной щекой к лопуху. Левую руку сунул в траву, поближе к земле. Пекло так, что хотелось скулить, но он только зажмурился до багровых кругов под веками.
Нужно перетерпеть.
– Я – вейн, – сказал он шепотом.
Боль понемногу отступала. Юрка сел и обвел взглядом горизонт. Алый краешек заката. Чуть в стороне от него – крохотный огонек, совсем не страшный. Туда.
Степь медленно ложилась под ноги. Прохладный воздух – такой густой, что хоть запивай им горечь пожарища, – едва заметно колыхался ветром. Посвистывала птица, ей отвечала другая. Серебром отливал ковыль, расходился волнами, словно вброд идешь через заводь.
Юрка совсем не удивился, разглядев сидящего у костра человека. Шагнул в освещенный круг и сказал:
– Привет, Дан. Я думал, ты уже в Бреславле. А где же лошади?
Вейн снял руку с арбалета, поскреб небритую щеку.
– Увы. Межсезонье, сам понимаешь.
– Понимаю, – сказал Юрка. У него снова задергался глаз.
Дан полюбопытствовал:
– В морду дать хочешь?
Юрка вытянул руки, растопырив пальцы. Вейн присвистнул.
Было очень больно, когда Дан счищал грязь с обожженной кожи. Юрка гонял желваки, надеясь не грохнуться в обморок – в глазах опасно темнело. Мазь уняла зуд. Прохладные листья, положенные под бинты, смягчили жжение. Левую руку вейн замотал от кончиков пальцев до запястья. Правой повезло больше.
– Повязки придется часто менять, – сказал Дан. – Так, рожу покажи.
Глаз все еще слезился. У Юрки живот подбирался от страха, стоило представить: хлестни ветка на пару сантиметров выше…
– Шрам останется?
– А ты что, красная девица, об этом волноваться? Все, готово.
Юрка перевел дыхание.
– Сними ошейник. Можешь?
– Мы уже на «ты»? Быстро!
Дан достал складной нож со множеством лезвий. Он копался в защелке тоненьким крючком, бесцеремонно развернув Юркину голову к свету.
– Знаешь, – сказал, – я бы и с такими ручонками врезал.
– Я собирался, – равнодушно признался Юрка. – Но ты поведешь меня в Бреславль.
– Уверен? – развеселился вейн.
– Да. Я за эту дорогу тебе заплатил. Ты мой проводник.
Ошейник расстегнулся, Дан подкинул его в руке.
– Отдай.
Юрка свернул простеганную проволокой кожу, обмотал цепочкой. На каждое движение пальцы отзывались болью. Размахнулся – и выкинул в степь.
Дан цокнул языком.
– Я тебе больше не слуга, понял? – посмотрел на него в упор Юрка.
– Да нужен ты мне!
– Конечно, сейчас – нет. Ты же меня из-за степняков взял.
– Догадливый мальчик.
Юрка не удержался и злорадно сказал:
– А тебя там искали. Тетка с ненормальными глазами и здоровенный качок. С вооруженным отрядом.
– Шэт! Вот дрянь!
В горле все еще першило, и смех вышел хриплым, точно ворона каркнула.
– Чего ржешь?! – окрысился вейн. – Меня поймают, тебя тоже по головке не погладят. Так что заткнись. Когда они были у жузгов?
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
