— Он тебя спаивает, — недовольно пробурчала Ликаэль. — Тоже мне нашелся, алкоголик венценосный. Как еще страну с таким отношением к делу не профукал, просто не понимаю!
— В моем состоянии, — шаман хмыкнул и демонстративно превратил свою правую руку в полупрозрачные струи свитого воздуха, полностью повторяющие форму настоящей части тела перворожденного, — опасаться цирроза глупо, ибо вырастить новую печень — дело пяти минут, а можно и без нее прекрасно обойтись тысячелетие-другое. А уж если зеленые чертики в порыве белой горячки нагрянут, то наше знакомство станет, пожалуй, самым страшным эпизодом в их нелегкой карьере алкогольных галлюцинаций, так как говорящий с духами, обладающий возможностями твоего, дорогая, супруга, архидемону, разумеется, уступает. Но меньше, чем на порядок.
— Паяц, — раздраженно бросила Лика. — И выпендрежник! Вернись в нормальный вид, или снова захотел через слово выпадать в отключку и передвигаться на четвереньках?!
— От такого маленького фокуса рецидива не случится. — Шаман снова облек свою конечность плотью. — Но ты права, сегодня мне надо быть особенно осторожным. Не хотелось бы опозориться во время удачного запуска нашего первого сухопутного корабля. А уж если случится неудача, тем более стоит держать марку перед окружающими.
— Главное, чтобы их ветром не сдуло, когда эта громадина рванет, — устало махнула рукой эльфийка. — А то международный скандал будет. В толпе зевак, между прочим, все послы иных государств, имеющиеся в нашей столице. Оба!
Предмет обсуждения возвышался над землей примерно в километре от венценосной четы и выглядел с такого расстояния не слишком впечатляюще. Простой вытянутый глухой прямоугольник серо-стального цвета, по бокам которого шли два десятка колес. Каждое из которых заставило бы надорваться дракона, вздумай разумный ящер его поднять. Ну а целиком махина производила впечатление действительно ошеломляющее только лишь благодаря своим размерам. Абсолютную симметричность конструкции нарушал полукруглый нарост на одном из его концов, где располагалось немалых размеров дуло, да громадное окно из темного непрозрачного снаружи стекла под ним. «Единорог» — гласили эльфийские руны, выбитые по бокам передвижной крепости. Вокруг пока еще пустой и неподвижной магической машины суетились два десятка чародеев: в понятном только им порядке они располагали вокруг нее какие-то кристаллы, светящиеся от избытка сил, и тушки животных, пронзенных в разных местах серебряными иглами.
— Трое же было, — удивился шаман, с гордостью рассматривая колосса, главным конструктором которого и являлся. — Из Западного леса — нашего единственного союзника, из царства Эрсийского — нашего единственного противника, поскольку мы находимся практически внутри него, ну и из клана Расколотого Валуна, у которого мы после произошедших полгода назад событий арендовали артанитовую шахту сроком на сто лет.
— Да разве ж их представитель на звание посла тянет? — скептически хмыкнула Ликаэль. — Это сборище подгорных бород полноценным государством не назовет вообще никто. Даже наш обмылок сумеречный посолиднее будет. Кстати, а зачем чародеи всякой фигней, вроде ритуальных жертвоприношений свежепойманных сусликов, занимаются? Я точно помню, во всей конструкции «Единорога» узлов, где так или иначе используются силы смерти или останки каких-нибудь существ, и десятка не наберется, а астрал от единичных уничтожений представителей неразумной жизни возмущений не получит.
— А чтобы наблюдателей и шпионов, тайных и явных, в заблуждение ввести, — хмыкнул правитель Сумеречного леса. — Пусть думают, что, для того чтобы наши сухопутные корабли ходили, над ними надо безумно сложный ритуал активации провести. В местные представления о магии и способных к самостоятельной деятельности искусственных объектах, то есть големах и кадаврах, это очень даже вписывается. А знание подобной процедуры сильно помогает перехватывать над творениями различных чародеев контроль. Вот и пусть вражеские колдуны зубрят придуманную специально для них схему, а потом в бою удивляются, почему она не работает, и дохнут!
— По-моему, ты перегрелся, когда этот план составлял, — решила Лика. — Бред же полный!
Шаман промолчал, с глубокомысленным видом взирая на далекие приготовления и, кажется, жалея о том, что не может принять в них участие, будучи вынужденным находиться в специальной ложе на сколоченной из бамбука трибуне. С неудовольствием он оглядел собравшийся вокруг народ и скривился еще сильнее, словно от нестерпимой боли.
— До чего я докатился, — едва слышно простонал он, — работаю декорацией имени себя только для того, чтобы поддержать репутацию в глазах идиотов, до которых мне нет никакого дела! Позор!
— Терпи, — усмехнулась Лика. — Надел на свои острые уши местный аналог шапки Мономаха, так не жалуйся, а учись получать удовольствие и выгоду от государственной деятельности. Кстати, до сих пор не пойму, зачем тогда по твоему приказу армия, вместо того чтобы совершить марш-бросок к старому гномскому поселению, едва-едва тащилась, тормозя на поворотах и теряя кучу времени на обезвреживание реальных засад и тщательное исследование мнимых. Хлор, которым мы в итоге залили пещеры, потравил лишь пару десятков мстителей-смертников, спрятавшихся по углам с отравленными кинжалами наперевес, а основная уцелевшая после бомбардировки популяция мелких зеленошкурых поганцев успела сделать ноги и теперь тревожит рудник периодическими вылазками.
— Несколько причин было, — пожал плечами шаман. — Не хотел устраивать беспощадную резню — это раз. Да, после применения вакуумных боеприпасов подобное чистоплюйство выглядит просто-напросто лицемерием, но все же мне не нравится мысль о том, что наши солдаты будут холоднокровно резать женщин и детей, к какой бы расе те ни принадлежали. К тому же, загнанные в угол, гоблины вполне могли заставить нас умыться кровью. Ну и наконец, гномы в одиночку вряд ли удержат свои владения. Без минных полей, сторожевых духов и колючей проволоки под напряжением по периметру, а также при отсутствии портального сообщения с остальным миром все быстро вернется в статус-кво. То есть подгорных жителей просто вышибут из пещер, завалив их трупами, ибо средний возраст, в котором они могут по праву считаться совершеннолетними, составляет полусотню лет, а гоблины становятся вполне взрослыми, чтобы взять в руки оружие или вступить в брак, уже на десятый, ну пусть двенадцатый-тринадцатый год жизни.
— Какой ты у меня коварный, — хищно улыбнулась Лика. — Но разве эти примитивные дикари могли представлять для нас, вооруженных огнестрельным оружием и снабженных артефактами-серверами с привязанными к ним мелкими духами, какую-то опасность?
— Угу, — мрачно подтвердил ее супруг. — Практически Темный Властелин, только зловещему имиджу лень и пацифизм немного мешают. Аж самому противно. А что касается шаманов тех племен… Дорогая, вот скажи, ты настоящих одержимых когда-нибудь видела?
— Только на Земле, по телевизору, — пожала плечами девушка. — В фильмах ужасов. А что?
— Да в общем-то ничего, — хмыкнул шаман. — Вот только если дух или даже мелкий демон займет чье-то тело, то оно по степени опасности для окружающих вплотную приблизится к не самому молодому вампиру. В несколько раз возрастет физическая сила, появится магическое зрение, и сохранится некоторая часть доступных сущности способностей. Тяжелые раны, даже и смертельные, вроде вырванного сердца, могут как привести получившего их монстра к летальному исходу, так и быть им проигнорированы. Достаточно сильный обитатель иных планов будет таскать мертвую груду мяса при помощи телекинеза или чего-то подобного и пользоваться уцелевшими ее преимуществами, вроде возможности ощущать вкус, боль, да просто видеть глазами смертного. И интерес он к игрушке потеряет очень не скоро, может быть, через годы.
