легли кучно, но вновь этого оказалось недостаточно.
Сосредоточиться нужно. И не на пулях. Сила откликнулась легко, потянулась к Чарльзу, доверчивая, горячая, что лава. Непривычно с такой работать, но справится.
Вариантов нет.
Их не отпустят. Свидетелей никогда не отпускают. Но Милли им нужна, что хорошо. Должно быть, потому и за щитами укрылись. При совокупной их мощи маги, пожелай атаковать, доставили бы проблем.
Ничего.
Чарльз справится. Силу приходится осаждать, разбирать, что пряжу, на нити, сплетая с собственной. Вот так… пропуская через тело, которому не по вкусу подобное. И ноет сердце, рот наполняется кислой слюною, которую приходится часто сглатывать, а она все одно бежит по подбородку.
Но Сила…
Это не заклятье, не то, которому учат в университете.
Просто…
– Зачем вам моя сестра?
– Договор. Заключен.
– С кем? – Грохот выстрелов несказанно отвлекал, и хотелось одернуть Эдди. В конце концов, патроны пригодятся еще, а он их тут потратит.
На щит.
Ползет по земле Сила змеей, собирает камни, вылепляя из них новое тело. И сперва махонькая, что червяк, змея становится больше.
Тяжелее.
И вот уже до Чарльза доносится сдавленная ругань магов. Старший отпустил недостроенный щит, и слой его рассыпался. Все же держать подобную конструкцию не так и просто.
Впрочем, как и змею.
Она уже на змею и похожа. На огромную, вроде тех водяных драконов, чучела которых в прошлом году выставляло Географическое общество. Кажется, потом еще скандал приключился, ибо драконы оказались подделкой.
Или кто-то пытался доказать, что они подделка?
Неважно.
Чарльза обнимают, и становится совсем горячо.
А змея, от которой с визгом разбежались те лошади, что еще не ушли, поднимает каменное тяжелое тело. Маги пытаются ответить, но их Сила уходит к той… правильно.
Точка притяжения.
Внешняя.
Не то чтобы невозможно, просто сложно.
– Убей! – Чарльз произнес это вслух, хотя ментальная связь с големом не требует слов. Приказ оформлен максимально четко. И образы даны. Но ему отчаянно хотелось, чтобы прозвучало это слово.
Маги закричали.
И кто-то, кажется, испугался настолько, что в единой Силе появилась трещина. Хорошо.
Змея, поднявшись грудой камней, обрушилась на купол. И тот затрещал, но выдержал, правда, теперь из-за рассинхронизации Силы начался ее отток. Искры поползли к змее, и та, обняв купол кольцом, прижалась к нему. Трещин стало больше.
Затем еще больше.
Вот только и Чарльз слабеет. Он еще держится, пожалуй, на одном упрямстве держится, том, которое стоило отцу жизни. Нельзя отпускать. Если сейчас змея рассыплется, маги успеют скоординироваться…
– Эдди! – голос раздался над самым ухом. – Стреляй, мать твою!
– Маму не трогай! – Ответ Эдди потонул в грохоте выстрелов.
И купол рассыпался, выплеснув излишки Силы, которые были тотчас поглощены големом. Раздался крик. И еще один выстрел. И, кажется, грохот рукотворной лавины, в которую превратилась земляная змея. Чарльз честно пытался устоять на ногах.
Чарльз даже устоял.
Почти.
Он покачнулся. И понял, что сейчас вот-вот упадет.
– Эй, Эдди!.. – Крик донесся будто бы издалека. И подумалось, что нужно было нанимать солдат. Роты две. Или три… И вообще, пора бы армию купить.
Армия, как показывает жизнь, весьма полезное приобретение.
Краем ускользающего сознания Чарльз даже начал прикидывать, во что бы обошлась ему покупка армии, а заодно и содержание, но потом вдруг понял, что мысль-то бредовая.
И отключился.
Графа я подхватить успела.
И удержала.
Даром что тощий, а все одно весу немалого. Ишь, побелел весь, и, главное, из носу кровь потекла, и из глаза тоже. А если откинется, тогда что? Нет, понятно, что контракт можно будет счесть закрытым, но почему-то мысль эта радости не внушала.
– Живой? – уточнил Эдди, когда я уложила графчика на землю.
А что? Тяжелый. Меня саму вон покачивает, будто пьяную. Хотя, конечно, до покачиваний я напилась всего раз, и то не сама. Угостили.
Мне тогда аккурат пятнадцать исполнилось. Самый дурной возраст. Хотя Эдди утверждает, что с возрастом во мне дури не убавляется, а даже наоборот, но это он предвзят. А тогда… тогда я едва не влюбилась в одного парня. Хорошего, как мне казалось.
И потому, дождавшись, когда Эдди уйдет на охоту, я сбежала.
Через окно.
Само собой, меня ждали. Его же ж идея была, ухажера моего. Мне обещали прогулку под луной и пикник. По-взрослому. Ну гулять мы гуляли, а там и присели. На пикник, стало быть. Вот тогда-то он и поднес мне напиток. Взрослый. Сидр.
Я же взрослая!
Как можно отказаться? В общем, не знаю, чего он там намешал с лимонадом, подозреваю, что оркского самогона, причем не лучшего качества. На вкус эта дрянь оказалась сладкой, в нос било пузырьками, а потом и по мозгам шибануло.
Помню, он меня целовать начал, а я рассмеялась, до того это показалось все нелепым.
Он обиделся.
Полез раздевать. Я вяло сопротивлялась. И никто не знает, чем бы оно закончилось, если бы меня не стошнило. Вот прямо на этого урода.
Ну, про то, что он урод, я поняла, когда осталась одна в степи. Я шла домой… как-то вот шла. Пару раз падала. На холоде протрезвела. И пришла аккурат до рассвета, ровно затем, чтобы столкнуться нос к носу с Эдди.
Он удивился.
Я не стала отпираться, ибо познакомилась не только с алкоголем, но и с его последствиями. Эдди тогда даже не ругался.
Сгреб в охапку и отнес домой.
Там и сунул, как была, в одежде, в ванну, поливал и ворчал что-то такое, не совсем цензурное, но на орочьем. Я еще запомнила, а вот случая уточнить, что означают эти слова, как-то не нашлось.
Что до того урода, то он пропал.
Говорят, без вести.
И что характерно, искать его особо не искали. Я уж точно.
В общем, ощущения были схожими, и потому я опустилась рядом с графом на корточки.
– Сейчас, кажется, блевану, – сообщила я, раздумывая, что стоит бы отвернуться, ибо, если графчик все-таки не помрет, потом перед ним будет неудобно.
– Милли! Леди так не выражаются.
– Хорошо, что я – не они.
Эдди подошел к груде камней, в которые превратилась змея. Живых под ней не ощущалось, да и в целом камни гляделись камнями.
Бывает.
Я сглотнула слюну.
– Уходить надо, – сказал Эдди, почесав себя за ухом. Обойдя поляну, он ненадолго остановился над трупом той стервы, что нас сдала. Пинать тело не стал, а вот обшарил споро, с немалой сноровкой.
А я что?
Охота – дело такое… многое уметь нужно.
Эдди потрогал носком сапога ружье, явно раздумывая, брать его или нет. Оно, конечно, штука занятная. И чую, что шибает
