сделали?
Млада молча отвернулась, потому как отвечать было нечего. Рогл всё время тянулся к ней, искал единственной опоры, а она шпыняла его, точно шелудивого щенка. Пока он едва не умер. А Хальвдан… Она не могла понять, кто верег для неё. Не друг, но уже и не чужой человек, каким был раньше. Всё запуталось, и, к стыду своему, Млада не знала, как привести это в порядок. Не привыкла.
— Нам идти ещё очень далеко, — так и не дождавшись хотя бы слова, вздохнула Ведана. — Я не хочу, чтобы эта дорога развела нас ещё дальше, чем мы были. А всё к тому и идёт. В конце концов, мы снова вместе, сестрица. Надо учиться быть семьёй.
Она наклонилась и вдруг поцеловала Младу в висок, а затем встала и вернулась на свою лежанку.
***
На другой стороне Гребня всё было иначе, начинался другой мир. Маленькие горные деревеньки рассыпались по склонам, вдалеке светлыми крапинками копошились овечьи отары и козьи стада. Недаром Ариван славился не только вином, но и нежным сыром, который так любили подавать к столу и местные богачи, и бедняки. Здесь ещё хорошо можно было рассмотреть высокие снежные пики по обе стороны перевала: они то сливались с небом, когда хмарилось, то чудовищными зубами разрывали его лазурь в ясные дни.
Но каждое утро они становились всё дальше, сменялись поросшими вечнозелёным лесом, словно одетыми в бархат, горами. Здесь уже не клубились холодные туманы, а впереди простирались малахитовые луга. И воздух по южную сторону Гребня был другой. Едва уловимо солёный от дыхания двух морей, что с востока и запада обнимали ариванские земли.
Млада хорошо знала эти места, да и Хальвдану, видно, приходилось здесь бывать. А вот остальные только и успевали, что по сторонам глазеть.
Дорога вилась среди виноградников, пока ещё голых по раннему времени, ступенями раскинутых по склонам плодородных холмов. Чаще стали встречаться путники. А стоило выйти на большак, ведущий прямиком в Ариван, так только и успевай уворачиваться от купеческих обозов.
Дни в дорожной пыли все сливались в один. Млада то и дело обращала взгляд на юг, ожидая, что вот-вот впереди покажутся выбеленные солнцем стены древнего города. Но и знала, что до него ещё далеко. Остальным было легче: они не знали.
Прошло еще больше седмицы в пути. Мужики совсем заросли бородами. Даже Рогл чахлые усы отпустил. Оно и хорошо, узнать их будет сложнее, если настырные княжеские отряды и сюда заберутся. Кто угадает, насколько сильно Кирилл пожелает схватить беглецов? Неизвестность хуже всего, не знаешь, к чему и готовиться. Но за всё время их пока так никто и не нагнал.
Ариван появился среди неувядающих мандариновых рощ огромной светло-жёлтой горой, когда к исходу подбирались пятая седмица пути. Млада давно узнала знакомую дорогу, что с юга вливалась в большой торговый тракт, по которому скоро пойдут обозы с запада, а пока чаще сновали только караваны с востока да местные торговцы.
По дневному часу ворота были открыты, и уже на подъезде к ним в воздухе витал неповторимый дух Аривана. Пахло пряностями и орехами, известняковой пылью, что сдувал ветер с домов, и пресными лепёшками.
Млада спешилась и прошла мимо стражников первой. Она знала, что среди них наверняка есть люди Гильдии, а потому урхасу расскажут, что она жива, ещё до конца дня. Но с некоторых пор это перестало её беспокоить. К тому же она собиралась сама наведаться в обитель.
Ведана, которая шла рядом с ней, только и охала по сторонам, разглядывая сложенные из белого камня дома с резными деревянными балконами. А когда вдалеке вспыхнул разноцветными тканями местный рынок, она дёрнула Младу за рукав:
— Зайдём на торг?
— Здесь это называется “базар”, — поправила та её.
Тут же подоспел Хальвдан:
— Только и не хватало сейчас по торгу шататься! — шикнул он. — Вас, женщин, к прилавкам пусти — и до вечера не дозовёшься.
— Мне только трав купить. Лечебных, — мягко улыбнулась Ведана верегу. — А ну как снова в пути что приключится. Как тогда быть? А нам ещё через пустыню идти Боги знают, сколько.
Тот скривился, но упорствовать не стал. Закинул на плечо давно уж снятый плащ и бросил:
— Только быстро. Нам не с руки здесь надолго задерживаться. Ещё ночлег искать…
— Я тоже пойду, — отозвался Рогл.
Зорен безразлично промолчал. Знать, ему теперь все равно было: куда позовут, туда и поплетётся.
Лошадей они оставили на коновязи. Базар, шумный и набитый людьми так, что, казалось, придётся идти по головам, обхватил душными объятиями. Торговцы здесь были не столь сдержанны, как на севере — и не хочешь, а всё равно что-нибудь продадут, коли поймут, что у тебя в кошеле не две монеты одна о другую бьются.
Ведана скоро позабыла о травах и вовсю принялась щупать пёстрые, легкие ткани, улыбаясь торговцу, из речи которого, наверняка, ни слова не понимала. Рогл с расширенными от восторга глазами встал у прилавка с луками. Он до сих пор жалел, что не догадался забрать оружие у кого-нибудь из убитых разбойников. Мастер смотрел на него с недоверием. Не походил мальчишка на того, кто может купить себе дорогой резной лук. И раньше-то в одежде с чужого плеча, отданной ему в Беглице кем-то из сердобольных деревенских, он выглядел далеко не княжичем. А тут ещё поистрепался в дороге. Но Зорен и Хальвдан встали у него за спиной, и вся подозрительность тут же слетела с лица торговца, её сменила масляная улыбка.
Млада не стала углубляться в базарные ряды: остановилась у прилавка с ароматными маслами и выбрала маленькую бутылочку — с маслом корицы. Как в старые времена. И не вспоминать бы, а рука сама потянулась.
Издалека раздался чужеродный гомон. Толпа праздно шатающихся покупателей хлынула в стороны и между ними поплыл погруженный на плечи слуг большой ажурный паланкин. Младу прижали к прилавку с украшениями, те от толчка тихо звякнули. Одни люди кланялись с почтением, когда паланкин проезжал мимо, другие кривились и едва не сплёвывали на землю. Не все любят богачей, которые не считают землю достойной касаться их подошв. Млада как можно сильнее втянула живот, когда дородный потеющий ариванец излишне усердно навалился на неё в рвении уступить дорогу некому знатному вельможе. Пытка теснотой и вонью почти закончилась, но вдруг изнутри повозки раздался приказ остановиться. Не заботясь об удобстве горожан, слуги встали и опустили её на землю. Узорный полог откинулся, и на каменную мостовую ступил худощавый, седой ариванец в летах, по шёлковому,
