Рысьина, да еще и с возвращением под руку княгини.
– Вот когда увидите, тогда и сможете меня обвинять в подобных глупостях, – обиженно буркнула я. – Выходить за Рысьина. Надо же такое придумать!
– Разве я придумал? Вы сами сказали, Лиза.
– Я сказала о предложении княгини, которая посчитала брак с Юрием хорошей наживкой, чтобы я согласилась на клятву.
– Скорее всего. – Автомобиль опять покатил, но куда медленней, чем до этого. Наверное, чтобы не пугать изредка встречающихся лошадей, весьма нервно реагирующих на фырчащий механизм. – Но, дав клятву полного подчинения, вы в конечном итоге можете выйти за другого, за того, на кого укажет княгиня, посчитавшая, что именно этот брак усилит клан.
– А если не захочу? – удивилась я.
– Какая разница, захотите вы или нет. Дадите клятву – будете подчиняться как миленькая. Клятва полного подчинения – та еще гадость.
Николай чуть поморщился, не отрывая взгляда от дороги.
– А в вашем клане тоже такую клятву требуют?
– У нас? Нет. – Но не успела я удивленно поинтересоваться, с чего такая доброта, как Николай продолжил: – Потому что у нас нет магов, а приглашение со стороны должно быть экономически оправданно. Слишком ценным должен быть специалист, чтобы пойти на такие траты.
Я задумалась, так ли ценна я для Рысьиной или с ее стороны только желание сделать гадость? И если гадость, то кому: мне или Юрию? Наверняка проигранную дуэль она посчитала оскорблением клана. Да и то, что он со мной знается, ей точно не по нраву. Осталось понять, чем грозит Владимиру Викентьевичу его помощь мне.
– А Владимир Викентьевич? Он тоже под клятвой?
– Скорее всего, он был приглашен по контракту. Это не столь жесткие условия.
– То есть в любой момент может расторгнуть и уйти?
– Может. Только зачем? Вряд ли где-нибудь ему будут платить больше. Ему здесь хорошо.
– Он мог бы открыть свою лечебницу.
– Наверное, мог бы. Только зачем ему это? Многое придется взваливать на себя.
– Зато ни от кого не зависел бы.
– Значит, ему этого не надо, – спокойно ответил Николай. – Значит, он считает, что защита клана ему важнее, чем независимость.
– Кстати, о защите, – оживилась я. – А где я могу найти информацию о защитных плетениях?
Конечно, лучшая защита – это нападение, но что-то мне подсказывает, что желание разносить все вокруг не оценят, а вот желание себя защитить – поймут и поддержат.
– Нигде, – неожиданно ответил Николай. – Вы собираетесь воевать, Лиза?
– При чем тут это? – удивилась я. – Меня хотели убить, мою квартиру разгромили. Понятно же, что я хочу обезопасить свою жизнь, а насколько я понимаю, уровень моей магии это позволит при наличии знаний.
– Боевые плетения вам могут дать либо в клане, либо в военном ведомстве. Могут, но не значит, что дадут. Распространение таких плетений под строжайшим контролем.
– Но защитные… У Владимира Викентьевича стоят защитные плетения на доме.
– Это обеспечивает клан. Наверняка у него еще есть личные защитные артефакты. Рысьины – сильный клан, у них даже есть представитель в Совете при императоре.
Говорил Николай небрежно, но мне показалось, что тема ему не столь безразлична. Конечно, если во главе страны стоит лев, вряд ли он с пониманием относится к проблемам хомяков, если они даже не имеют возможности сказать о них лично. А ведь такую возможность они имели бы, будь у них свой представитель в Совете.
– А за какие заслуги попадают в Совет при императоре клановые представители?
– У клана должно быть три мага с силой больше двухсот единиц или один с силой больше пятисот.
Подозреваю, Николай предпочел бы говорить со мной на совсем другие темы. На город уже опустилась темнота, фонари зажглись, и в их неярком свете все казалось необычайно романтичным: детали разглядеть было невозможно, очертания смазывались, а тени ложились не тонкими рваными линиями, а мягкими размытыми пятнами. Огромная яркая луна почему-то принесла тревожную мысль, что в полнолуние у оборотней возникают какие-то проблемы. Николай проблемным не выглядел, да и не выпустили бы его из дома, если бы это чем-то грозило ему или мне, поэтому я отвлеклась от луны и вернулась к волнующей меня теме:
– Это много?
– Много. Если не ошибаюсь, у Звягинцева двести тридцать единиц, а он считается одним из самых сильных российских целителей.
– А у княгини? – заинтересовалась я.
Сдается мне, что ее уровень куда выше. Не будут боги подтверждать слова абы кого, если, конечно, все это не были спецэффекты, другими словами – иллюзия.
– Уровень магии княгини держится в тайне.
– А как его вообще определяют, этот уровень?
– Специальным артефактом.
– А где его взять?
– В столице. Любой совершеннолетний маг может приехать и проверить свой уровень в Коллегии магии.
Я вспомнила, что Владимир Викентьевич в разговоре с княгиней напирал на то, что я вижу цвет плетений, и спросила:
– Николай, я понимаю, что вы от вопросов магии весьма далеки, но все же вдруг вы знаете, есть ли какие-нибудь косвенные признаки, позволяющие определить уровень магии хотя бы приблизительно?
– Вы правы, Лиза, я действительно от этого далек. Возможно, Звягинцев вам ответит полнее?
– А возможно, он ответит так, как это будет выгодно Рысьиным.
Николай задумался:
– По слухам, маги с силой больше двухсот единиц видят цвет магии, больше четырехсот – чужие плетения. И как, помогли вам мои сведения?
У меня перехватило дух. Получается, потенциально я не просто сильный маг, а очень сильный. Владимир Викентьевич знает, что я вижу цвет и плетения, но вот про то, что они с каждым днем для меня становятся все четче, я ему не говорила. И пожалуй, теперь не скажу. Но все равно получается, что княгиня выставила из клана сильного мага, даже не попытавшись проверить артефактом, правду ли говорит целитель, ограничилась расспросом меня, причем до этого постаравшись разозлить. Вряд ли главой клана могла стать истеричная дура…
– Помогли, – все же ответила я и беззаботно улыбнулась. Конечно, насколько это у меня получилось при таком известии. – А об этом можно где-то прочитать? Или это сведения из тайных клановых хранилищ, куда по неосторожности вам дали доступ или вы сами проникли во второй ипостаси, никого не спрашивая?
– Да нет, какие тайные клановые хранилища? – рассмеялся Николай. – Если они и существуют, туда даже муха не пролетит, а уж хомяк не проползет точно.
– Муха? Есть оборотни-мухи?
– Откуда? – Николай расхохотался в голос. – Придумаете же, оборотни-мухи! Нет, это, конечно, было бы здорово для нашей разведки, но, увы, оборачиваются только теплокровные.
– Это радует. А то прихлопнешь ненароком комара, а потом тебя обвинят в убийстве с особой жестокостью.
