направилась в коридор, ведущий к покоям Екатерины. Вдруг одна из дверей, мимо которых проходила девушка, скрипнула и распахнулась. В коридор, опустив голову, вышла мадемуазель Моро. Всего на несколько мгновений взгляд фрейлины выхватил женщину, стоявшую в центре комнаты с плотно занавешенными окнами. Её худое, слегка заострённое лицо выглядело напряжённым. Заметив чужое присутствие, облачённая в закрытое тёмное платье молодая женщина с измученным лицом отступила в тень. Из темноты фрейлины коснулся тяжёлый неприветливый взгляд.
По спине пробежал холодок. Столкнувшись с Мадлен, Селеста поспешила прикрыть за собой дверь. Фрейлина Екатерины выглядела растерянно.
– Ты уже здесь? Так рано…
Мадемуазель Моро, стуча каблучками, поспешила отвести Мадлен подальше от комнаты незнакомки.
– Кто та женщина, что не любит солнечный свет? – спросила девушка, вспоминая закрытые шторами окна. Селеста промолчала, словно не расслышав вопрос Мадлен.
– Я думала, ты придешь немного позже, – будто невзначай произнесла она. Но, заметив вопросительный взгляд Мадлен, тяжело вздохнула. Селеста поняла, что от ответа ей не уйти.
– В той комнате живёт гостья Екатерины. Но её визит должен остаться для всех тайной. Обещай, что никому не расскажешь о ней, – попросила Селеста.
– Кому я могу о ней рассказать, если общаюсь только с тобой? – насмешливо поинтересовалась Мадлен. – Так зачем ты просила меня прийти?
– Ах да! – Селеста встрепенулась, возвращая себе привычную лёгкость. – Я кое-что приготовила для тебя.
Ненадолго скрывшись в одной из комнат, фрейлина Екатерины вернулась к девушке с небольшой коробочкой.
– Держи, – улыбаясь произнесла она.
– Что это?
– Маска.
– Маска?
– Для маскарада. Ты что, забыла? – удивилась Селеста.
– Точно! – вспомнила Мадлен. – Ведь он уже завтра. В Лувр съехалось столько народу.
– Да, королевская чета любит устраивать большие праздники.
– И всё это в то время, пока простой народ борется с голодом и неурожаем, – недовольно заключила Мадлен.
Селеста виновато покачала головой.
– Король не любит, когда ему об этом напоминают.
– Неудивительно, – фыркнула Мадлен. – Я видела, как в селениях из-за голода умирали дети, и слышала, какими проклятиями их родители осыпали короля и власть.
– Мне понятно твоё недовольство, но, прошу, давай оставим вопросы политики его величеству. Нам незачем вмешиваться, – примирительно попросила Селеста. Но этим лишь сильнее разозлила Мадлен.
– Так я должна спасать короля, который плюёт на свой народ? А быть может, лучше дать ему уйти и освободить трон для того, кто сможет обеспечить крестьян хлебом?
– Что ты такое говоришь?! – испугалась Селеста. – Тише, прошу тебя, нас услышат! Если Екатерина узнает, что ты желаешь смерти её сыну…
– Что тогда? Я ведь, по её словам, единственная, кто может его спасти. Думаешь, она рискнёт отрубить мне голову?
– Ты не знаешь род Медичи. Екатерина способна превратить твою жизнь в кошмар наяву, не прибегая к казни. Мадлен, прошу, будь осторожнее. Я вижу в тебе добрую душу и горячее сердце. И совсем не желаю, чтобы с тобой случилось что-то дурное, – с особой, свойственной лишь ей одной мягкостью в голосе произнесла Селеста. – Признаться честно, до твоего появления при дворе я чувствовала себя одиноко. У меня никогда не было здесь подруг. В Лувре я бывала нечасто, а дамы Тюильри, как правило, гораздо старше меня. Ты единственная, с кем я теперь могу поговорить по душам. И мне очень хочется верить, что это начало доброй дружбы.
Искренние и тёплые слова Селесты растрогали Мадлен. Злость на короля не прошла, но отступила в сторону.
– Ты будешь участвовать в маскараде? – спросила фрейлина Луизы.
– Конечно, как такое можно пропустить! – улыбнулась Селеста и вдруг перешла на шёпот. – Ты что-нибудь узнала про отравление, что готовится в Лувре?
Мадлен обречённо вздохнула, грустно отведя глаза в сторону.
– Нет, совсем ничего.
– Тогда нам придется быть настороже и не выпускать Луизу из поля зрения, – сказала Селеста.
* * *
На следующий день, когда на Париж опустились сумерки, Мадлен, надев платье, подаренное Луизой, собиралась спуститься вниз.
– На улицах города сегодня небывалая суматоха, – крутясь возле фрейлины, докладывала Розетта. – Париж будто сошёл с ума!
– Почему? – удивилась Мадлен.
– Причин много, мадемуазель. Кто-то из горожан рад хоть на один вечер вырваться из обычной серой жизни и насладиться праздником. Кто-то поминает короля недобрым словом за растрачивание французской казны. На многих улицах дежурят гвардейцы, чтобы не подпустить хмельную толпу к Лувру. Поэтому не советую вам даже в пылу праздника покидать территорию замка. В Париже в этот вечер может быть опасно.
– А почему ты ещё без костюма?
– Я, мадемуазель? Служанкам не положено принимать участие в празднике.
– Но вы ведь служите во дворце, – не понимала Мадлен.
– Видимо, там, откуда вы родом, мадемуазель, к служанкам относятся как-то по-другому, – с тоской произнесла Розетта, – в королевском дворце нас ценят не больше, чем метлу или половник.
«И после этого король ещё чувствует себя в безопасности? Да при таком отношении к подданным каждый в этой стране имеет причину для ненависти к роду Валуа», – справедливо заметила Мадлен.
Фрейлина надела маску и повернулась к служанке.
– Вы очаровательны, мадемуазель. Желаю вам хорошего вечера. Быть может, именно сегодня вы встретите свою судьбу, – улыбнулась Розетта. – Говорят, на маскарад съехались не только местные аристократы, но и гости из соседних стран. Так что под маской незнакомца может скрываться настоящий король, ну или хотя бы принц.
Улыбнувшись наивности Розетты, Мадлен вышла из своих покоев. В замке было шумно. Но центр празднества располагался за его стенами. Именины королевы были праздником особого толка. К этому дню все обитатели Лувра готовились не один месяц.
И вот наконец можно было оценить, на что были брошены все силы королевского двора. Большой праздник захватил собой и бальные залы дворца, и огромную лужайку перед замком, и, благодаря велению королевы, перетёк на улицы Парижа. В тёплый вечер большинство гостей предпочитало находиться на открытом воздухе. Площадку перед замком освещали десятки факелов и фонариков. Приглашённые артисты развлекали публику, жонглируя и показывая фокусы. Выйдя из стен замка, Мадлен мгновенно окунулась в атмосферу живого карнавала. «Столько людей: гости, артисты, прислуга… Как же узнать, кто из них затевает недоброе?» – размышляла Мадлен, ища глазами знакомые лица, однако маскарадные маски превращали окружающих в незнакомцев. Между гостей сновала прислуга, разносившая вино и яства. Мимо фрейлины прошмыгнула девушка с тарелкой ароматного сыра. За ней, ловко удерживая тяжёлый кувшин, прошел молодой паж. В какой-то момент музыканты, до этого игравшие что-то лёгкое и напевное, вдруг сменили музыку на торжественную и величественную. Гости, оставив разговоры, обернулись к крыльцу замка. Их примеру последовала и Мадлен. Из Лувра, навстречу гостям, в сопровождении супруга шла королева Луиза. За ними, не отставая и не прикрывая
