У Уллы даже уши загорелись. Она сошла с тротуара. Лучше идти на виллу пешком, чем подвергать себя новым оскорблениям Камиллы де Оливейра. Но не успела она сделать и трех шагов, когда толпа ахнула от ужаса. Машина заскрежетала тормозами и остановилась в нескольких сантиметрах от освещенной фарами Уллы.
Через секунду из нее выпрыгнул Поль. Его лицо было пепельно-серым.
— Боже! — хрипло воскликнул он, схватил ее за плечи и начал трясти. — Я чуть не убил тебя! О господи, милая, что заставило тебя очертя голову выскочить на мостовую?!
— Я не подумала, — ответила Улла. Бушевавший в крови адреналин заставлял ее говорить неестественно спокойным тоном. — Прости, я не хотела пугать тебя.
Вокруг них собралась встревоженная толпа, состоявшая из мужчин во фраках и женщин в дорогих шелковых платьях, подолы которых беспечно мели пыль.
— На нее чуть не наехали!
— Она ранена?
— Не думаю, что машина ударила ее, но выглядит она так, словно ее переехали.
— Вызовите «скорую»!
— Я врач. Дайте мне осмотреть ее.
— Поль, мне не нужен ни врач, ни «скорая», — прошептала Улла, посмотрев ему в глаза. — Поскорее увези меня отсюда. Пожалуйста!
Поль долго смотрел на нее, а потом кивнул.
— Все в порядке, — сказал он людям, усаживая Уллу в машину. — Дама отделалась легким испугом. Спасибо за заботу.
Машина двинулась по длинной ярко освещенной улице. Улла съежилась на сиденье. Наступил шок, и она дрожала как осиновый лист.
Заметив это, Поль нажал кнопку на щитке, и лодыжки Уллы обдал поток теплого воздуха.
— Милая, ты скажешь мне, что случилось на самом деле?
— Я уже сказала, — ответила она, продолжая стучать зубами.
После нескольких поворотов они выехали на прямое приморское шоссе, и Поль нажал на газ. Зеленый свет, лившийся от приборной доски, обрисовывал его мрачный профиль.
— Сомневаюсь, — спокойно сказал он. — Та женщина, которую я знаю, не совершила бы такой самоубийственный поступок без причины. — Он выждал долю секунды. — Тебя кто-то толкнул?
— Не так, как ты думаешь. — Улла вспомнила, что маркизы не было среди людей, испугавшихся за ее жизнь. И слава богу! Иначе Улла выцарапала бы ей глаза, после чего утренняя газета вышла бы с броским заголовком.
— А как? Перестань ходить вокруг да около и объясни наконец, что произошло!
— Если хочешь знать, в этом виновата твоя любимая подруга, маркиза де Оливейра! — выпалила Улла, разозленная его повелительным тоном. Черт с ним, пусть знает, что за люди его друзья! — Ей не понравилось, что ты появляешься со мной на людях, и она высказала свое неодобрение кому-то очень громко.
— И из-за такого пустяка ты чуть не погибла?
— Ты не знаешь, что она заявила.
— Тогда расскажи. Слово в слово.
— Нет, — ответила Улла. Ее гнев прошел так же внезапно, как и вспыхнул. — Не стоит повторять.
— Если ты расстроилась так, что чуть не попала под передние колеса моей машины, то стоит. Либо ты расскажешь сама, либо я вырву эти слова у нее из глотки. По одному слогу за раз! — Он шумно выдохнул. — Впрочем, может быть, оно и к лучшему. Иначе я свернул бы ей шею, а она не стоит того, чтобы садиться из-за нее в тюрьму.
— Вот именно, — ответила Улла. — Так что забудь.
— Ну уж нет, — мрачно возразил он. — Я знаю Алехандро с детства. Не хочется лишаться его дружбы, но видеть его жену я больше не желаю. Если он спросит в чем дело, я ему расскажу.
— Не нужно. Я все равно скоро уеду отсюда.
— Ты в этом уверена? — Поль взял ее за руку.
Его прикосновение согревало лучше, чем печка.
— Нет, — в припадке честности ответила она. — После встречи с тобой я не уверена ни в чем.
— Тогда давай поищем способ избавить тебя от сомнений. — Не сводя глаз с дороги, Поль взял ее руку и поднес к губам. — Когда мне надоедает безумная суета Фор-де-Франса, я уплываю на Санта-Крус. Это простое и тихое место, там нет слуг, не слишком роскошно, но очень красиво и спокойно. Мне бы хотелось на несколько дней отвезти туда тебя и Хельгу. Если ты согласна, мы можем уехать утром и пробыть там до понедельника.
Четыре дня вдали от злого языка Камиллы де Оливейра?
— Отличная мысль!
— Раз так, договорились. Мы выедем рано, а вернемся только для того, чтобы переодеться к обеду у Мийо.
Предвкушение было радостным, и Улла не слишком расстроилась, когда после приезда на виллу отправилась к себе одна.
— Я бы пошел с тобой, — сказал Поль, обняв ее у подножия лестницы, — но уже за полночь.
— Тем более что незаметно прошмыгнуть мимо Ирен, сидящей с девочкой, не удастся. — Улла обвила руками шею Поля и прижалась к его сильной груди. — Я думаю, она тоже будет рада избавиться от нас на несколько дней. Мы сильно нарушили ее распорядок дня.
— А если Ирен застанет нас в таком виде, ее хватит удар, — хрипло сказал Поль, прижимая к себе ее бедра. — Милая, не бери с собой ничего, кроме купальника. В ближайшие дни я не хочу видеть на тебе ничего другого.
Она поднялась на ступеньку, чтобы оказаться с Полем на одном уровне. Он медленно провел пальцем по ее телу, от лобка до шеи, и Улла ахнула. У нее засосало под ложечкой, между ног стало горячо.
Поль потянулся к ее губам.
— Иди, пока я не пожалел о своих словах, — пробормотал он.
Улла попятилась, не сводя с него смеющихся глаз. Она еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. И полной надежды.
В восемь часов утра Улла, Хельга и Поль встретились в столовой.
— Мы уже собрались и готовы ехать.
— После завтрака можешь не торопиться. — Поль перегнулся через спинку стула и поцеловал в макушку сначала Уллу, а потом дочь. — Мне нужно сделать пару телефонных звонков. Выедем часов в десять.
Когда с едой было покончено, Поль ушел в библиотеку, снял трубку телефона и набрал номер. Отозвались после второго сигнала.
— Есть новости? — спросил он.
— Ни слова, — ответил Гастон Шарпантье. — Похоже, пора начинать играть всерьез.
— Раз так, действуй. Я уезжаю до конца уик-энда. Если возникнет необходимость, позвонишь мне на Санта-Крус.
— А твоя дочь? Врач доволен тем, как она развивается?
— Доволен, — ответил Поль. — Девочка просто цветет. И будет цвести.
До Санта-Круса нужно было двадцать минут плыть на пароме, а от пристани до дома Поля они доехали за полчаса. Улла сразу заметила, что этот остров сильно отличается от Мартиники. Он был более зеленым, более сельским, более нетронутым. Тут были ухоженные поля, пологие холмы и скалы, круто спускавшиеся к живописным бухтам.
