Я не знаю, что говорить. Я в панике. Я не ожидала такого решения от него. Я не считала, что достойна подобного решения. Не понимаю как реагировать. Мне кажется, я подвожу его…
– Ань, – мужчина серьёзно обращается ко мне, всё читая в моём взгляде. – Я же понимаю почему ты не хочешь лететь в Хорватию. Это не твоя история, а моя. Ты хочешь найти своё – и это более, чем правильно. Но я… – он сжимает мои щеки и хмурится с надеждой. – …хочу быть частью той истории, которую ты найдёшь. Которую ты напишешь для себя, девочка. Я хочу написать её вместе с тобой…
Я плачу. Заливая пальцы Луки Тавади счастливыми слезами. Мои красные губы растягиваются в улыбке, а нос с шумом втягивает воздух.
– Да и отдых мне не помешает, как думаешь? – подмигивает мужчина.
Я смеюсь и киваю головой. Лука целует мои заплаканные губы.
– Всё хорошо, слышишь? – прижимается ко мне лбом. – Всё лучше, чем было у нас прежде. И теперь всегда так будет.
– Я не хотела заставлять тебя выбирать, – почти клянусь. – Это было глупо и…
– Ань, я выбрал ещё в тот момент, когда остановил поезд, – перебивает меня Лука. – Поверь я ещё никогда не подставлял так людей. Ещё никогда не было так плевать…
Я кручу обессиленно головой.
– Я во всём виновата…
– Да, с первого взгляда стала виновницей, – улыбается. – Ну и к черту. Запомнила, девочка? Могу себе позволить. Хочу позволить своему сердцу…
– Ты сошёл с ума… – шепчу.
– Ты уже говорила, – хмыкает.
Невыносимый.
Боже, невыносимо прекрасный. И невыносимо нужный.
Я целую его так, чтобы он понял это. Требовательно, нежно, глубоко и так безысходно… Этот мужчина перевернул весь мой мир и принёс свой собственный к моим ногам. Мне даже никто не поверит, если расскажу. Я и сама не верю. Я никому и не расскажу…
О нашем.
– Детка, ещё пара пылких поцелуев… – признаётся охрипшим голосом. – …и пиццу придётся перенести на завтра, – кусает мою губу. – А тебя перенести в постель…
Ах.
Хихикаю. Как же я хочу в постель к нему.
Но запах пиццы, должна признать, тоже очень манит мой урчащий желудок! Поэтому я тянусь за кусочком и жадно кусаю. Лука улыбается и тоже пробует наш кулинарный шедевр. Я чувствую, как мои слёзы высыхают на щеках. Чудодейственная какая пицца. Хотя, скорее, всё же Лука.
Но пицца тоже… боже, самая вкусная, что я пробовала в жизни! С привкусом…
Счастья.
Лука
Наблюдаю за тем, как Аня с аппетитом доедает и поднимается с бокалом вина. Улыбается самой красивой улыбкой в мире, позволяя рассмотреть её снизу вверх, и идёт к окну. Я смотрю вслед, вкушая каждое движение… каждого её изгиба. И без того короткое платье немного задралось, но она больше подобного не смущается. Девушка играется с моей выдержкой…
На грани. Я.
Член упирается в брюки, недовольный своим положением. Я облокачиваюсь на подушки и допиваю вино. Продолжаю обжигать её силуэт взглядом. Бесподобная картинка… на фоне заснеженных холмов. И я знаю, что девушка в восторге от сосен, присыпанных снегом, но я… в восторге от её задницы. Пялюсь, ощущая как сгорает последний предохранитель…
И это именно то, о чём я раздумывал сегодня. Это просто увлечение или что-то большее? Настолько большее, что ради этого я готов отказаться от работы? И каждую прожитую секунду рядом с ней, я лишь больше убеждаюсь… да, настолько большее. Как бы абсурдно не звучало, но даже член это чувствует. Тухнет, стоит только подумать о том, что это может быть лишь на один раз. Нет, он на один раз не хочет. Он хочет на много… до бесконечности много раз!
Моё влечение к ней – это как подожжённая спичка в густом лесу. Чёрт, хватит уже игр, детка… Отпускай её.
Я отставляю бокал и поднимаюсь. Иду к девушке почти бесшумно, как притаившийся хищник в сугробах Антарктики. Поэтому, когда мои руки обнимают её талию, она не ожидает. Но Аня больше не вздрагивает, она лишь блаженно прижимается ко мне, в полной мере ощущая все последствия своей красоты. Стояк упирается в неё самым бесстыдным образом, блять.
– Знаешь, я столько книг прочитала, – в отражении окна её глаза искрятся. – О любви, конечно, – улыбается. – Классиков и современников…
Прижимаюсь носом к её ушку.
– Хоть одна сравнится с нашей историей? – хриплю с надеждой.
– Нет… – признаётся, прикрывая веки. – Ни одна. И даже все вместе взятые.
Целую её. Это признание хочется отпечатать в своём сердцебиении.
– Я влюбился, Ань, – признаюсь тихо. – Прости, я ослушался тебя.
Губы девушки приоткрываются, она накрывает мою ладонь на своей талии… и я чувствую, как взволнованная дрожь проходится её телом.
– Ни в одну историю так не влюблялся, – целую её хрупкое плечо и бретелька спадает с него. – Таких просто не существует. Ты – больше всего, что можно вообразить. И ты настоящая… – улыбаюсь тому, как это забавно звучит. – Представляешь, всё лучшее оказывается в реальности?
– Лу-ука…
Она поворачивается ко мне и обхватывает мои бородатые щеки ладонями.
– Сумасшедший мой… – улыбается, растягивая соблазнительные губы. – Но лишь благодаря тебе такому я смогла подобное представить. Ощутить это, – её ладони сползают по моим плечам и груди. Девушка с восхищением меня разглядывает и это, честно признаться, приятно. – А то, что я говорила ранее… Знаешь, я ведь ещё многое скажу, – смущённо признаётся детка. – Многое лишнее…
– Знаю, – мои ладони уверенно сжимают её талию. Мне плевать, я и так вижу правду.
– Но я хочу, чтобы ты всегда помнил… – и всё же она признаётся в своих чувствах: – Я тоже влюблена в тебя, Лука. И если бы ты не влюбился в меня, это бы стало самым большим упущением в моей жизни…
Блять, девочка.
Мне кажется, моё сердце увеличивается в два раза от её слов. От ощущения взаимности хочется летать. Эйфория от успеха длится секунду или две… А эйфория от любви – да, каждую последующую прожитую секунду.
Поэтому за ней так все и гонятся. Теперь я понял.
Накрываю любимые губы жадным поцелуем, вкушая ещё не остывшее признание предназначенное мне. Предначертанное. Я потерял разум, возможно. Но эта девушка заставила поверить меня в судьбу. Да чёрт, сама судьба заставила нас поверить в неё!
Я сжимаю попку и инстинктивно тяну платье Ани вверх. Как же я хочу тебя, детка…
– Никаких вопросов, – предупреждаю через рык ей в губы. – И никаких признаний больше, – девушка хихикает и расстёгивает пуговицы на моей рубашке поспешно. – Всё потом…
Аня соглашается со мной выпуская громкий стон. Да, блять. Вот так, повтори-ка. И я оставляю почти болезненный засос на её шее. Девушка снова стонет и вся содрогается в моих объятиях. Су-ука, она отпустила спичку…
