грудь. Взгляд Евгения то и дело падает на ее выпуклости. И это внимание лестно Галине, ведь она ради этих взглядов и старается каждый день — красится, одевается, поздно ночью занимается спортом. Но вдруг глава поднимает глаза на ее лицо и говорит брезгливо:
— Тушь на шраме стерлась.
Она тут же поворачивает лицо левой стороной к главе, чтобы он не видел ее уродства. Ее ужасающего изъяна.
— Простите, Евгений Радиевич… — виновато протягивает девушка.
— С основными делами понятно. Всё как всегда, — Евгений хмурится. — Хотя нет…расфасовка товара теперь происходит по трем каналам вместо четырех. Это риски, но да боги с ними. Что с Моржовыми? Они поплатились? Наши убыхские друзья провалились, но мы не ограничились их помощью.
— Кстати, Абухаб Фират ждет в приемной, — замечает Галина.
— Пусть еще подождет, — отмахивается Воскресенский. — Невелика шишка. Он всего лишь второй сын главы клана. Да и будет ему уроком не выполнять мои поручения.
— Моржовы терпят убытки по всем фронтам, — отчитывается помощница. — Началась экономическая блокада. Предприятия отказываются работать с «моржами», их кидают контрагенты, а их продукцию отказываются покупать оптовые базы. При этом на фабриках Моржовых начались проверки натравленных нами надзорных служб: от пожарной безопасности до санэпидемстанции. Ваши поручения как члена Совета выполняются.
— Хорошо. Очень хорошо, — слова не соответствуют отвратному настроению Евгения. — Только этого мало. Еремей все еще жив, а он многое знает. Как убыхи умудрились провалиться? — девушка раскрывает ротик. — Не надо, Галя. Пускай они сами скажут. Зови Абухаба.
Помощница покидает просторный кабинет, и вскоре через дверь из красного дерева входит широкоплечий горец лет тридцати.
— Я ждал тебя час, — негодует он.
— И дождался, — бросает Евгений. — Ну рассказывай, Абухаб, почему ты не пытаешься убить Моржовых?
— Наши люди попытались и все полегли. Прямо в лоб атаковать усадьбу Моржовых уже поздно. Они оправились от прошлой войны и готовы ответить. Мы потеряли целого Грандмастера, отец негодует!
— Передай отцу, что такова цена нашего с ним партнерства, — фыркает Евгений. — Если он не готов терять людей, то делать мне с ним нечего.
— Отец это понимает, — идет на попятную горец. — Просто радости мало — потерять ценного гигита.
— Убейте Еремея, — хмуро говорит Евгений. — Меня не волнует как. Это ваша забота.
— Можно устроить ловушку, — чешет бороду Абухаб. — Но нужны деньги, чтобы заплатить людям. После таких больших потерь многие не хотят соваться в Сочи. А также необходимы мины-ловушки, взрывные и зажигательные устройства и гранатометы.
— Вы что, собрались устроить дорожную войну? — недовольно спрашивает Евгений.
Абухаб беспомощно пожимает плечами:
— А как еще?
— Ладно, только не подорвите кого-нибудь лишнего, — вздыхает Воскресенский. — Деньги дам, взрывчатка будет. Главное — снова не облажайтесь. Убейте Моржовых, — он делает паузу. — И Романова.
Абухаб смотрит недовольно.
— Еще и Романова? Клан Фиратов не убийцы по найму, — он натыкается на взгляд Воскресенского. — Но хорошо, этого тоже грохнем. У него нет гвардии?
— Нет. Романов никто.
— Скоро он станет мокрым местом.
* * *
Выставка проходит в одной из модных галерей под названием Куликовский центр, расположенной в старинном двухэтажном особнячке старого Сочи. Пока мы едем по центру города, спрашиваю Радмилу:
— Кстати, ты узнала про «орла на снежной вершине»? Я, помню, просил…
— Конечно, господин, — девушка тут же достает из черного клатча смартфон и открывает заметки. — Убыхский клан Фират носит такой герб. Клан большой и активно торгует с Сочи. Недавно в город приехал Заур, младший сын главы. Останавливается он обычно в гостинице «Москва», любит развлекаться в ночном клубе «Людоша».
— Русское название, — машинально замечаю.
— Заур любит русских женщин, — спокойным тоном читает девушка, убрав упавшую прядь за ушко. — Несколько раз он обвинялся в изнасилованиях в Сочи, но инциденты заминали ведомства Совета. Старший брат Заура, Абухаб, во всем прикрывает его. Он тоже может быть в Сочи, но это только слухи. Абухаб часто представляет клан в русских землях, он очень опасен.
— Ты молодец, — киваю. — Информативно подано. Покажи мне лица этого Абухаба, Заура и других убыхов, которые что-то решают.
— Конечно, секунду.
Не только Вороновы мои враги, но и горцы. Убыхам также следует нанести сокрушительный удар. Ведь Воскресенский не остановится и попробует атаковать Моржовых снова — скорее всего через горцев. Надо быть готовыми к этому. Моржовым и так сейчас нелегко в связи с экономической блокадой, а Еремей вообще в отчаянии.
Узкие улицы не располагают к нормальной парковке, но водитель делает все максимально возможное, чтобы доставить нас ко входу. Останавливается у крыльца, я выхожу первым и подаю руку своей спутнице и помощнице.
В галерее все на нас оборачиваются. Точнее, не все — в основном мужчины. И не на нас — на Радмилу. Выглядит блондинка шикарно. Лиловое длинное платье в обтяжку, в стразах, с глубоким декольте и разрезом по бедру, сложная прическа, подведенные глаза. Сама девушка никак не реагирует на окружающее внимание, только крепче сжимает мой локоть. На лице — холодное равнодушие.
Похоже, вдовушка Лазарева — пока что мое главное приобретение в новом времени. И дело не только в красоте, сколько в ее полезных навыках мастерицы на все руки. Самое удивительное, что в памяти щенка блондинка отпечаталась в образе злобной красивой мегеры, которую он в тайне хотел. Что ж, юношеская мечта сбылась. Радмила моя.
Щелчком пальцев я подзываю официанта, и забираю с подноса два бокала с шампанским.
— Спасибо, господин, — девушка принимает второй бокал из моих рук.
— На людях пока можно просто Миша, — усмехаюсь.
— Пока, господи…Миша? — хлопает она глазами.
— Ага, пока все остальные тоже не начнут звать меня «господин».
Мы проходим к экспонатам. Почти сразу ностальгия сжимает острыми когтями мое сердце. Неплохо сохранившиеся копья, шлемы-шишаки с полумасками, палицы, мечи каролингского типа, древнерусские луки…Ах, душа поет и радуется! Всё родное, всё мне близкое! Помню, такой же булавой махал, было дело! И точно такую же кольчужную рубаху нашивал! Ну-ка, а это что еще… за ересь…
Сначала глаза мои расширяются, а потом грозно сужаются.
Читаю вслух:
— «Меч Михаила Романова Первого, основателя Российской Империи». Да неужели! — рык исходит из моего горла так резко, что даже Радмила подскакивает.
— Верно, молодой человек, — слышу за спиной. — Меч первого царя! Вы со своей прелестной спутницей тоже увлекаетесь великим Романовым?
Мы поворачиваемся и видим перед собой невысокого лысого мужчину.
— Еще как увлекаюсь, — холодно говорю я. — Ведь я и есть Романов.
— О правда! — округляет глаза мужчина и тут же протягивает мне руку. — Яромир Соколов. Очень рад встрече с потомком великого царя и императора!
Надо же, сам сын главы рода.
— Михаил, — пожимаю руку и киваю на спутницу. — Радмила Лазарева.
— Прекрасно-прекрасно, — восторженно произносит Соколов, и речь сейчас явно не о Радмиле, потому что смотрит он прямо на меня. — Вас даже зовут так же как ЕГО.
Что ж, впервые
