class="p1">Я усаживаю Артема, сама рядом.
Мы больше и не говорили о нашем будущем, просто, как он сказал, надо попробовать.
Значит, будет пробовать.
— Мама, это тебе в копилочку рецептов от мамы Артема. Настоящий немецкий штоллен.
— Я как-то пробовала делать, но очень хочу фирменный.
Мама такие никогда не пробует сразу. Сначала рассматривает, изучает, делит на атомы. Вычлнняет состав. Пока она этим занимается, я оборачиваюсь к Артему. Смотрю в глаза. Капец… я влюбилась. Быстро однако. Так хочется его прямо сейчас обнять. Остаться наедине. Нравится мне безумно. И улыбка, и как смотрит на меня.
Он как будто того же хочет. Под столом протягивает руку и берет мою ладошку в свою, переплетая пальцы.
— Так, — резумирует мама. — Тут что-то есть, но никак не могу понять, что именно. Мне надо еще подумать. Я потом напишу рецепт и попрошу, Артем, вашу маму проверить.
— Хорошо. Дам вам ее номер, сами как-нибудь.
— Хорошо, Артемочка.
Артемочка?
— Но взамен у меня тоже просьба к вам. Я бы хотел иногда красть вашу дочь и возвращать только утром.
Я от неожиданности закашливаюсь.
— Артем…
— Но не каждый вечер, — вступает в переговоры мама.
— Не каждый. Скажем два вечера в неделю.
— А меня вы спросить не хотите?
— Я согласна, — отвечает мама. Артем ей протягивает руку, чтобы пожать.
Когда только успели найти общий язык…
— А знаете, может, вам у нас остаться, Артем? Поздно уже домой ехать.
— Заманчиво, конечно, но завтра на работу надо.
— От нас и поедите. Я лягу с Димкой в комнате.
— Мам…
Мне неудобно так. Как будто мы потерпеть не можем и умрем ночь друг без друга.
— Как будто не видно по вам, что не хотите расставаться, но и ребенок давно мать не видел. Некрасиво уезжать.
— Я никуда не уеду, мам.
— А я, пожалуй, приму ваше предложение. Дома скучно там одному, одиноко. У вас весело.
Вечер какой-то волшебный получается. Я купаю с Артемом Димку. Я не звала, даже не собиралась давить, но он сам вызвался.
Пока мой малыш плескается и ничего не понимает, Артем украдкой обнимает меня. Шамкает везде, целует, сводит с ума.
Мне вспоминается наша первая встреча у него в кабинете. Когда чуть не уволил меня из-за того, что не сделали отгрузку тогда, когда сказал. А потом как на обеды звал, не отставал, напирал, пока я не сдалась. И не жалею ни капельки.
Наконец Димка спит, мама с ним в комнате, мы с Артемом на моей полуторке. И это, знаете, кайф. На двуспальной мы бы раскатились по краям и сразу заснули. Тут же, прижавшись друг к другу вплотную тихо целуемся. И Артем тут такой домашний. Родной. Мой.
Ничего такого нельзя, поэтому я бесшумно глажу его под по спине под футболкой. Артем более раскован, то попу пожмякает, то грудь, то нависает надо мной и придавливает к кровати. Кажется, мы и засыпаем так, в поцелуе.
По отдыха утро — это катастрофа. Я на ходу принимаю душ, собираюсь на работу. Поесть уже не успеваю, поэтому мама складывает с собой.
Мы еще заезжаем к Артему. Ему тоже надо в душ, переодеться.
Думали, минут на двадцать, но все идет не по плану. Вообще не по плану. Потому что оба соскучились. Вроде вместе, а вроде нет.
На работу приезжаем через час. Все смотрят на меня с насмешкой. Люба уж конечно преподнесла все.
Артем собирает всех начальников у себя в кабинете. Меня тоже приглашает. О чем будет говорить мне не рассказывает, но вид у него недовольный.
— Хочу рассказать вам о своей поездке, но прежде решим один вопрос. Может, кому-то уже и не интересно будет слушать. — Все притихают и настораживаются. — Все вы знаете Киру Валерьевну. — Мамочки… я прячу глаза. Обо мне-то зачем. — Это моя девушка. — Все от неожиданности выпячивают глаза. И я. Не думала, что он вот так решит об этом заявлять. — Поэтому, если кого-то что-то не устраивает, можете сказать сейчас и писать заявление на увольнение. Если я увижу или услышу, хоть один смешок, ухмылку, сплетню на эту тему, то разбираться не буду. Сразу увольняю. Это понятно? — Все кивают. — Отлично. Передайте в отделах. Всех, кого интересует работа, а не сплетни, продолжаем. Анна Матвеевна, очень рад, что вы вернулись. У нас тут без вас такое…
— Я уже вижу. Ну ничего… Если надо попасть в больницу и полежать там, чтобы пристроить нашего босса в хорошие руки, то я всегда пожалуйста.
Все расслабляются, усмехаются. Не по себе только Любе. Артем ее не уволил, дал шанс. Но что-то мне подсказывает, что долго тут она не протянет.
Вечером нам уже не надо прятаться, чтобы вместе выйти из офиса, сесть в машину и уехать.
— Куда мы едем?
— Сюрприз, твою маму предупредил.
Привозит меня на Воробьевы горы. Как будто просто погулять, а как будто нет.
— Кир, помнишь я говорил, что официально ты можешь со мной работать…
— Либо в роли жены, либо не работать, — заканчиваю за него.
— Да. Полумеры я не люблю. Поэтому раз увольнять я тебя не хочу, предлагаю второй вариант.
— Ты серьезно?
— Да.
— Мы с тобой месяц знакомы.
— Да, а как будто уже полжизни.
— Ты смеешься надо мной?
— Нет, правда.
На улице начинается метель. Такая снежная, зимняя, настоящая.
Опускает руки в карманы, проверяет другие, хлопает по куртке, брюкам.
— Черт, в машине забыл. Пойдем, — берет меня за руку и тянет назад.
И хорошо, что возвращаемся, погода все хуже и хуже становится. Сметает на лету.
Артем открывает мне заднюю дверь, сам садится рядом. Тут тепло. Машина заметена снегом со всех сторон, а в машине тепло. Я расстегиваю куртку, Артем открывает термосумку в ногах.
— Я, конечно, так, как твоя мама не умею, не суди строго, — улыбается и достает термос с пирожками.
— Ты меня вывел, чтобы я замерзла, а потом ты решил отогреть.
— Ты слишком быстро меня раскусила, — усмехается в ответ.
Я стягиваю сапоги и залажу на сидение с ногами. Артем тоже раздевается. Остается в одной рубашке.
— Подожди, — достает откуда-то колечко. Небольшое, аккуратное. Берет мои пальчики и надевает.
— Я еще не сказала “да”.
— Теперь ты не скажешь “нет”.
Мы чокаемся стаканчиками с горячим чаем, делаем по несколько глотков. Артем притягивает к себе. Жадно целует. Рукой ныряет под свитер.
Мы снова в машине. Снова темно. Снова наедине.
Только теперь никто из нас не останавливается.
Спустя год
Люба сдалась на третий месяц работы. Не смогла выдержать того, что Артема
