вещей. Но мы не верим в испытание судом божьим. И Непевис Дуалар, как нам кажется, тоже не верит.
Он несколько мгновений пристально рассматривал меня, потом продолжил:
– Тем не менее вы поступили бы весьма благоразумно, на несколько дней исчезнув из поля зрения церковных властей, и поэтому мы просим вас оказать нам услугу.
– Услугу? – переспросил я. Помимо страха и гнева, я теперь испытывал еще и изумление.
– Мы неоднократно получали из Танверо сообщения об упыре. Главный священник, по-видимому, бессилен что-либо сделать, и хотя тамошних прелатов Улиса нельзя упрекнуть в небрежении, никто из них не может разговаривать с умершими.
– Вы хотите, чтобы мы отправились в Танверо, – безучастно пробормотал я.
Танверо был шахтерским городком высоко в горах Мерварнен, в двух днях пути от Амало. И путь этот был нелегким.
– Вам не хуже нас известно, – добавил князь Орченис, – в чем заключается основная проблема с упырями. Они не довольствуются мертвецами.
Да, мне это было известно. Упыри, проклятье северных областей, часто появлялись в Авейо. Там были такие огромные кладбища, что один прелат не мог поддерживать в порядке все могилы. Князь Орченис был прав: рано или поздно любой упырь переходил от раскапывания могил к нападениям на живых. Незадолго до того, как меня перевели в Авейо, на одном уединенном хуторе нашли целую семью – трупы были почти полностью съедены. Причина, по которой отас’ала, главный священник Авейо, терпел мое присутствие, заключалась в том, что я был способен в одиночку справиться с упырем. Я не мог предотвратить появления такой твари, но мог остановить ее прежде, чем голод вынудит ее стать убийцей. Я мог узнать имя упыря и должным образом похоронить его при дневном свете. На могилу следовало положить массивную плиту. Это было отвратительное занятие, потому что упыри «одевались» во фрагменты съеденных тел, но победа над упырем приносила мне некое мрачное удовлетворение.
Я не мог оправдаться перед князем, но устранить опасность я мог. Однако у меня имелись другие обязательства.
– В настоящее время мы занимаемся делами двух убитых женщин, – сказал я.
– Они мертвы, – холодно заметил князь Орченис. – Мертвые могут подождать.
– Хорошо, – смирился я. – Когда нам следует отправляться?
К моему немалому удивлению, оказалось, что князь Орченис обо всем позаботился. Его секретарь нашел мне место в караване, который вез в Танверо галантерейные товары. Хозяева были только рады взять меня с собой; они уже слышали об упыре и, естественно, нервничали. Караван отправлялся на рассвете следующего дня, поэтому я смог присутствовать на похоронах Арвене’ан Шелсин, которые, в конце концов, были назначены на полдень. У ворот кладбища я встретил мин Балведин и мин Ноченин в поношенных, не раз перекрашенных черных платьях, видимо, позаимствованных у друзей или родных. Пел-Тенхиор, похожий на строгую, но элегантную тень, держался поодаль. Больше никто на похороны не пришел.
Муниципальный храм Улиса в Квартале Авиаторов представлял собою унылое здание из красного кирпича, покрытое слоем сажи. Внутри оно тоже выглядело убого; штукатурка на стенах пожелтела и местами облупилась. Анора, широкоплечий, высокий и массивный, как гоблин, – только глаза у него были светлые – провел службу по мин Шелсин. Он говорил просто, но искренне.
Я наблюдал за собравшимися, за спинами которых, словно грозовая туча, возвышался лейтенант Аджанхарад. Я не мог представить себе мин Ноченин или мин Балведин в роли преступников, и хотя я считал Пел-Тенхиора способным на убийство, я не думал, что он расправился со своей артисткой. Несмотря на то что мин Шелсин была против постановки «Джелсу», она не собиралась шантажировать его отказом выходить на сцену; в любом случае это было бы всего лишь пустой угрозой. Насколько я понял, взбалмошная певица сердила его, но не могла довести до убийства. А тщательно продуманный, хладнокровно осуществленный план с участием наемного убийцы представлялся еще более нелепым. Арвене’ан Шелсин была нужна режиссеру живой и здоровой.
После окончания службы мне удалось перехватить Пел-Тенхиора и сказать ему, что я уезжаю из города на несколько дней, но не бросаю расследование.
– Я не знал, что ваша работа предполагает разъезды, – удивился режиссер и озадаченно нахмурился.
Мне показалось, что он слегка раздосадован. Я пояснил:
– Из Танверо сообщают о появлении упыря, а самый эффективный способ избавиться от него – обратиться к Свидетелю Мертвых.
Пел-Тенхиор по-прежнему хмурился.
– Но разве это не… я не знаю… крайне опасно?
С его стороны было очень любезно проявить беспокойство о моем благополучии; я уже не помнил, когда в последний раз мои проблемы хоть кого-то интересовали.
– Все не так страшно, как кажется, – возразил я. – Упыри передвигаются довольно медленно, и обычно проходит два или три месяца, прежде чем они начинают нападать на живых.
– Если вы считаете, что это должно меня успокоить, вы ошибаетесь. Вам следует еще немного подумать над формулировкой, – заметил Пел-Тенхиор, но мне показалось, что он вот-вот рассмеется.
– Мне приходилось иметь дело с упырями. Со мной все будет в порядке.
– Так уже лучше. Увижу ли я вас в Опере после возвращения?
– Конечно, – ответил я. – В любом случае мне нужно еще поговорить с певицей, исполняющей ведущие партии сопрано.
– Превосходно, – кивнул Пел-Тенхиор и откланялся.
Разговор с Аджанхарадом, которому я тоже должен был доложить, куда собираюсь исчезнуть почти на неделю, прошел совершенно иначе. Лейтенант выслушал меня, сердито сдвинув брови, и заявил:
– Наше отделение в Танверо ничего не сообщает об упыре.
– Но вы же не думаете, что князь Орченис нам солгал, – резко ответил я.
– Нет, разумеется, нет, – воскликнул лейтенант. – Мы имели в виду другое. Возможно, его источники не вполне надежны. Может оказаться, что вы проделаете весь этот путь напрасно.
– Самый лучший финал для истории, в которой фигурирует упырь, – парировал я.
Аджанхарад снова нахмурился.
– С этими тварями шутить нельзя.
– Мы относимся к упырям и к своему долгу по их устранению очень серьезно, – заверил я его, поклонился, и мы расстались, недовольные друг другом.
Я немного поговорил с Анорой, который несколько раз повторил, что мне следует быть осторожным.
– Обязательно, – пообещал я. – Не знаю, почему вы все считаете, будто я намерен сложить голову в поединке с упырем.
– Не нужно долго общаться с тобой, чтобы понять, что ты не ценишь собственную жизнь, – сказал Анора. – Я прекрасно понимаю беспокойство твоих знакомых.
– Анора!
– Я не говорю, что ты ведешь себя беспечно, Тара, это не так. Я знаю, что ты никогда не подвергнешь опасности других. Но тебе все равно, будешь ты жить или умрешь. Я боюсь за тебя.
– Не стоит, – пробормотал
