class="p1">— Я тоже рад, — сказал Хазин.
А Хазин не рад.
— Ты можешь разговаривать? — спросил Хазин. — Свободен?
— Да вроде…
— Есть вопрос, который нужно обсудить, Виктор.
— Ну давай обсудим.
Хазин замолчал. Я ждал.
— Это серьезный вопрос, — сказал Хазин.
— Слушаю, — сказал я.
Хазин высморкался. И продолжал молчать.
— Хазин? — позвал я.
— Не надо в это лезть, — сказал Хазин.
— Что?
— Не лезь в это дело, — повторил Хазин.
— В какое дело, Хазин?
В трубку запыхтели. Интересно, Хазин сейчас кто?
— Слушай, Витенька, хочу тебе дать серьезный совет, — сказал Хазин. — По старой дружбе, Витенька, понимаешь меня?
Где-то я уже слышал этот голос. Сегодня я слышал этот голос. Этим же голосом говорил старый утренний урка.
— Совет на пятьсот тысяч, — сказал Хазин. — Рекомендую его выслушать.
— Хазин, а ты где?
— Виктор…
— Ты в Геленджике? — продолжал я. — Ты прилетел?
— Я не в Геленджике! — рявкнул Хазин. — Я с тобой поговорить хочу!
— Говори, — ответил я спокойно.
Я откинулся к стене.
— Это серьезно, Виктор, — Хазин говорил в нос. — Это весьма серьезно…
— Ты вырезал «Калевалу» на рисовом зерне? — спросил я.
Хазин замолчал. Мне показалось, он подавился. Я был бы рад, если бы он подавился.
— Виктор, я должен тебя предупредить — это не лучший выбор.
— Чего выбор?
Я начинал несколько злиться.
— Я твой старый друг…
— Мой друг — Гандрочер Кох, — сказал я. — Мой друг — Гандрочер Хекклер.
— Вижу, ты мало изменился, — с сожалением вздохнул Хазин. — Такой же тотальный мудозвон. Пожалуй, пора повзрослеть.
— Пошел на хрен, — сказал я.
— Чуть позже. Послушай все-таки мой совет — это не лучший выбор!
— Какой выбор-то?!
Хазин молчал. Нет, действительно интересно, кем он работает?
— Ты все еще фотографируешь? — спросил я.
— Что значит фотографируешь?
— Ты же фотограф. Раньше был во всяком случае. Чем занимаешься сейчас?
— Я не фотографирую. А почему ты спросил?
Хазин явно заволновался сильнее.
— Ну, ты же раньше фотографировал. Каждый шаг, каждый пук. Запечатлевал, так сказать.
— Виктор, послушай внимательно, — голос Хазина стал вкрадчивым. — Я ничего нигде не фотографировал, ты понял?
— Нет, не понял…
— Не суйся в это дело, Витя. Держись подальше от Чагинска!
— С чего ты взял, что я куда-то собираюсь? — спросил я.
— Витя, ты со мной в эти игры не играй, — сказал Хазин. — Ты не представляешь…
— Так объясни, — перебил я.
— Не лезь в это дело! — зашептал Хазин. — Не вмешивайся, Витя! Добром не кончится!
— Хазин, ты мне до сих пор не объяснил, во что именно я не должен вмешиваться?
Хазин закашлялся.
— Ты сам знаешь, Витя, во что не надо вмешиваться, — сказал он. — Ты же не дурак, понимаешь…
— Не понимаю. И я не собираюсь…
— Короче, Витя, — Хазин сделал вид, что утратил терпение. — Я тебя предупредил.
— И о чем ты меня предупредил?
— О том, что, если ты предпримешь определенные шаги, я не смогу гарантировать твою безопасность.
Хазин замолчал. Он не отключался, слушал, как я отреагирую на эту нелепую угрозу.
— Хазин?
— Я не смогу гарантировать твою безопасность, — повторил Хазин.
Он смог добавить в голос еще угрозы. Я представил, как Хазин стоит перед зеркалом и упражняется с голосом: вот умеренно, вот страшно, вот ледяное спокойствие, вот нервы, официоз. Поэст Уланов так же читает стихи про Дросю.
— Послушай, Хазин, — сказал я. — Я вот что хочу тебе сказать, Хазин. Пошел ты, Хазин, на хрен!
Я отключился.
Во рту до сих пор мерзкая кислятина от сырников, зуболомная кизиловая приторность, насколько же я был опрометчив, что заказал их на завтрак. Скверный завтрак предупреждает скверный день…
Это Крыков! Я позвонил Крыкову. Крыков насторожился. Крыков связался с Хазиным, старые друзья, красные носки, а вот Хазин не насторожился, Хазин перепугался. Перепугался, сделал стойку и несколько истерических движений, настолько перепугался, что позвонил мне и явил удивительную игру голосами… зачем я взял эти сырники, Катя, зачем ты кинула меня, мы могли бы быть счастливы на марциальных водах…
Звонок.
Захотелось выкинуть телефон в мусоропровод. Еще не полдень, а телефон не радовал.
Снова Хазин. Настойчивый, сука, апрельский юркий свиристель, неизбежный, как Смерть.
— Что тебе, Хазин? Еще раз тебя послать? Пошел на хер, Хазин.
— Погоди, Виктор!
На этот раз в голосе Хазина чувствовался страх. За жирными самоуверенными оборотами, за въевшейся наглостью, за привычкой, кажется, командовать, Хазин явно начальник, хранитель тайны квадратной печати, держатель секрета стола.
— Виктор, не отключайся, — требовательным голосом произнес Хазин. — У меня к тебе определенное предложение.
— Слушаю, мой друг.
Хранитель печали, мастер ствола.
— Я могу предложить тебе некоторые условия, — сказал Хазин.
В этот раз деловым серьезным голосом.
— Слушаю, мой друг.
— Если ты откажешься от своих планов, то мы сможем компенсировать тебе причиненное беспокойство.
Баснословный день. Спросонья ретро-косплей, затем семинар «Как отказаться от планов, про которые ты еще не знаешь».
— Кто это «мы»? — поинтересовался я.
— Это не важно, — предсказуемо ответил Хазин. — Мы можем предложить достойную компенсацию твоих усилий. Поверь, Виктор.
Моих усилий. Ладно, посмотрим.
— Хазин, ты же понимаешь, что все не так случайно, да? Возможно, мы несколько по-разному представляем… актуальность ситуации.
Актуальность ситуации — это гениально, похвалил самого себя. Сейчас Хазин пытается понять, что я имел в виду.
— Я имею представление, — сказал Хазин. — И могу тебя заверить — компенсация будет более чем достойной.
Вероятно, под планами Хазин понимал поездку в Чагинск.
Вероятно, к посылке кепки Хазин отношения не имеет.
Вероятно, Хазин знает, что ко мне приезжал Роман.
И почему-то Хазин очень этим обеспокоен.
— Наша компенсация позволит разрешить множество проблем, — сказал Хазин.
Настолько обеспокоен, что сначала угрожает, а потом предлагает деньги. Это было так необычно и странно, что я почти позабыл про косолапый визит вооруженных граждан. Имеет ли к этому визиту отношение Хазин?
— Виктор?
— Да, слушаю.
— Как тебе предложение?
— Предложение интересное, — сказал я. — Но я должен подумать.
— Почему? — вкрадчиво спросил Хазин.
— Как почему? Это не то предложение, на которое соглашаются сразу. И ты не ответил, чем занимаешься. Ты кто, Хазин?
— Это совершенно не важно. Но если тебе интересно, я занимаюсь консультациями. В области социальной динамики.
Консультант в области социальной динамики. Специалист широкого профиля. Решала. Врет, конечно, какой из Хазина решала.
— И как консультант по широкому кругу вопросов, ты не рекомендуешь мне ехать в Чагинск? — спросил я. — Почему же?
— Тебе нужны ответы или деньги? — спросил Хазин грубо.
— Я подумаю, — сказал я и отключился.
Третий раз Хазин перезванивать не стал. Но позвонит, я в этом не сомневался. Дрянные все-таки сырники с утра, отрыжка уже началась, изжога, похоже, неминуема. Возможно, стоит заказать что-нибудь съедобное. Кашу, возможно, сейчас пошла бы суздальская каша; к
