Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
Чувствуя необычайный прилив сил, я стремительно и легко, подобно нашим быстроногим дирхаундам, пошел дальше по вересковой пустоши. Кромвель едва поспевал за мной.
Впереди выгуливали и натаскивали еще несколько свор. К каждой был приставлен опытный псарь. Молодых собак еще только приучали подчиняться звукам охотничьего рожка. Собаки средней величины с короткими лапами обычно выслеживали дичь в лесных угодьях, сопровождая пешего охотника, вооруженного луком и стрелами.
— Как у нас называют этих красавцев? — спросил я Кромвеля.
— Это бигли, сир. Прекрасная английская порода.
Там были и фоксхаунды, и гончие, которые великолепно охотились на зайцев, — для всех «учеников» дудели разные рожки. Трубные звуки различных тембров и собачье гавканье сливались в грубую какофонию.
Очередной егермейстер возился с мелкими лохматыми собачками песочного окраса, которых он называл терьерами. Они не показались мне симпатичными, не понравился и их хрипловатый возмущенный лай. Но заводчик заявил, что заслуги этой породы просто бесценны; оказалось, что терьеры отлично охотятся на выдр, лис, ондатр, обнаруживая их норы и тайные убежища.
— Их вывели в пограничном графстве, — добавил он.
Естественно. В тех краях полно хищников, в том числе двуногих. Ничего удивительного, что ради борьбы с ними решили создать особую породу. Эти шавки выглядели столь же отталкивающе, как и те вредители, на которых их натаскивают.
— В ближайшее время я собираюсь устроить охотничью вылазку, — задумчиво произнес я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Надо будет осенью собрать славную компанию. Мы сможем поохотиться на косуль, зайцев и на противных хищных вонючек — хорьков и горностаев.
Мне нравилось убивать этих вредоносных тварей.
Наклонившись, я погладил коротконогую ищейку, ощутив приятную гладкость ее темной шелковистой шерсти, и вдруг увидел спешившего ко мне гонца. Я почувствовал досаду, дурных предчувствий у меня не было.
«Нигде нет покоя, — раздраженно подумал я. — Право слово, нельзя удалиться из дворца на жалкие пару часов, чтобы проверить, как содержит собак мой обер-егермейстер!»
Но я покорно дождался его приближения. Он вручил мне запечатанное послание.
«Наверняка пустяки», — хмыкнул я про себя, сломав печать.
Герцог Ричмонд, Генри Фицрой, умер в полдень.
Ваш покорный слуга и подданный, преданный врач,
Уильям Баттс.
Анна с того света продолжала наносить мне смертельные удары. От солнца, хотя его яркости не убавилось, вдруг повеяло холодом.
XIII
Я не мог ни открыто оплакать моего сына, ни устроить ему подобающие похороны. В то время в Англии с ужасом ждали известий об очередной смерти, в силу чего возможные тайные течения общего недовольства могли вылиться в открытый мятеж. Я сказал «возможные», поскольку никому не дано наверняка знать настроение народа, несмотря на факты и справедливые предположения. Так, в проповедях священника Роберта Ферона говорилось: «Со времен основания английского королевства никто еще не грабил наш народ так беспощадно, как наш король. Он гордится, что превзошел всех прочих христианских монархов, раздуваясь от собственного суетного величия. От него воняет пуще, чем от козла; он лишил невинности многих почтенных придворных матрон». А настоятель Сайонского аббатства утверждал: «Не увидят в Англии радости до тех пор, пока не будут, как говорится, сварены в горшке головы, сорванные с короля и его советников». И в заключение добавлял: «Меня поддерживает весь христианский мир. Смею даже сказать: все наше королевство… ибо уверен, что большая часть англичан в глубине души на нашей стороне».
По стране распространилось множество мрачных пророчеств. «Белый заяц загонит белую борзую под корни дуба, а король покинет Англию и падет у ворот Парижа». «Не бывать больше королям в Англии, и брешь на западе уже не сковать никакими цепями». «С запада придет тот, кто покроет снегом его шлем и принесет покой всей Англии».
Повсюду раздавались предательские заявления и ропот. В оксфордском Эйншеме некий Джон Хилл заявил, что Норриса и Уэстона «предали смерти только ради развлечения» и что он «надеется видеть на троне Англии шотландского короля». Викарий из гемпширского Хорчерча говорил: «Король и его советники своевольно и хитроумно пытаются уничтожить всякого рода веру; хотя они упорно твердят, что следуют по пути истинному; но ни королю, ни его Совету не удастся никого обмануть».
Один острослов из Суссекса, прослышав о моем падении во время турнира, заметил: «Лучше бы он сломал себе шею». Кембриджский умник сравнил меня с «требующей выведения бородавкой»; а его студенты — с «тираном более жестоким, нежели Нерон» и с «превзошедшим свое зверство зверем».
Агенты Кромвеля докладывали и о других мятежных высказываниях: «кардинал Уолси не растерял бы чести, если бы служил честному господину», «дурак не только король, но и лорд — хранитель малой печати», «нашего короля привлекают лишь запретные плоды да сговорчивые красотки». Выискался йомен, подробно расписывающий, как я, проезжая однажды мимо Элтама, увидел его жену, похитил ее и затащил в свою кровать.
Правду сказал один кентский парень: «Если бы король знал подлинные чувства своих подданных, то перепугался бы до смерти». Услышал я предостаточно. Тревоги и напасти, терзавшие меня на протяжении «королевского дела», передались англичанам. Но нынче я доволен жизнью, и народ постепенно успокоится, надо лишь подождать.
Я потерял сына, но опередил ведьму, покушавшуюся и на мою дочь. Она наконец поддалась нажиму Кромвеля, боясь, что упустит свой шанс, а также благодаря совету Шапюи — он сообщил ей, что император отказался вступиться за ее честь. Мария написала продиктованное Кромвелем письмо, в котором признавала, что наш брак с ее матерью был кровосмесительным, отказалась от верности Папе и признала меня главой английской церкви, своим духовным и мирским отцом. Получив это послание, я вознес хвалу Господу. Теперь наше примирение пройдет легко и просто. Мария вернется ко мне; я вновь обрету мою милую дочь!
Теологи называют притчу о возращении блудного сына самой благоприятной и вместе с тем важнейшей историей Священного Писания. В тот момент я понял, какие чувства обуревали библейского отца. Или я излишне самонадеян? Мне захотелось перечитать текст в новом переводе, который уже готовился к изданию под моим покровительством.
За внушительный размер ее прозвали Большой Библией. Недавно обнародованные «Десять статей веры», необходимые для прихожан каждой английской — моей! — церкви, предписывали, чтобы в каждом храме имелась английская Библия, и для ее издания следовало воспользоваться переводом Майлса Ковердейла[6]. Изначально его напечатали во Франции, поскольку их печатные прессы были больше наших, но английские церковники не поладили с французским главным инквизитором, и пришлось перенести печатное дело в Англию. Экземпляр, который я захотел прочитать, был одним из лучших, присланных мне на проверку. Одно необходимое изменение: имя Анны на странице посвящения, как королевы, должно быть заменено на имя Джейн, как это было сделано и во всех прочих местах, где осталась именная резьба на дереве или камне.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
