не могу дозвониться.
— У нее телефона не было с собой.
— Вот как... А я смотрю ты с ней тесно пообщался, — во мне начинает закипать ревность и я стараюсь ее подавить.
— Достаточно тесно, — смеется Захар, — Ты же по девочкам пошел, я тоже.
— В смысле? — я даже встал с кровати, чувствуя, как начинают дрожать руки, — Ты... Как ты встретил Снежану?
— В коридоре, она туалеты перепутала, — снова смешок и мне это не нравится, ой, как не нравится.
— Бешеный, скажи мне прямо, ты обидел ее?! — собираю руку в кулак, будто могу сейчас ударить Захара в его наглую морду.
— Не то, чтобы не обидел, — произносит задумчиво Захар, — Но приятного мало. Для нее, по крайней мере, я лично всем доволен.
— Что у вас опять произошло?
— Ничего, — растягивает слово по слогам Захар, — У нас с твоей Снежаной совсем ничего нет. Теперь я достаточно понятно тебе сказал?
— Да,
— Тогда иди спать Кондрат и дай мне заниматься делом, а не твоей сопливой любовью, — Захар отключается, и я какое-то время слушаю короткие гудки. Вот гад! Ничего толком не сказал, а смуту навел. Как теперь уснуть?!
Глава 30. Захар
Даю девчонке телефон, пусть звонит своей подруге. Если ее родители действительно такие нервные, то лучше им, конечно, знать, где их дочь.
— Инга, привет, — начинает Снежана, выходя в другую комнату, — Да не кричи ты так... Я не дома...Да, мама звонила? Черт! Инга, будь другом привези мне пальто и мою сумочку... Да не могу я! Заперли меня. Ну кто, кто...Догадайся.
Я встаю с дивана и иду в спальню, где Снежана стоит у окна и разговаривает с подругой. Подхожу медленно к ней и тянусь руками, вспоминаю, что обещал не трогать ее, но я же не сказал чем именно? Губами касаюсь ее шеи, скольжу по теплой коже, какая же она вкусная на вкус и пахнет ягодами. Сам не понимаю, что со мной происходит. Меня все время тянет к ней, и я готов заставить ее быть рядом, пока мне не надоест. А то, что после того, как добьюсь своего, потеряю к этой принцессе интерес, это точно. Проходили, максимум месяц, не более. Потом мне становится скучно, неинтересно и я исчезаю, пообещав не возвращаться.
— Какой адрес? — поворачивается ко мне Снежана, чуть не уткнувшись в мою грудь лицом. Я говорю, и она повторяет, потом отключает звонок и отдает мне телефон, — Я хочу, чтобы ты отпустил меня, — говорит серьезно, стреляя синими искрами.
— Все? — спрашиваю с ухмылкой.
— Что все? — не понимает она.
— Это все, что ты хочешь? — снова касаюсь губами ее лица и чувствую, как она замирает, упирается ладошками в мою грудь.
— Ты обещал... Не трогать меня, — произносит хрипло и я усмехаюсь, переходя с поцелуями на шею. Снежана сама не осознает, как приподнимает подбородок, подставляя мне больше места под поцелуи.
— Я и не трогаю, — выдыхаю, чуть кусаю кожу за ушком.
— Да отстань ты! — вдруг отталкивает меня девчонка, толкая руками в грудь и отскакивая на пару метров. Дышит тяжело, будто после бега, смотрит сердито, — Это уже идиотизм какой-то! Запереть меня с собой и ладно бы сказал, что тебе нужно, так нет. Ходишь весь день за мной, как привязанный по квартире. Скажи, что ты хочешь?! — произносит громко и по слогам.
— Тебя, — говорю просто, и она обрывает свою пламенную речь, рассматривая меня.
— Ты сейчас серьезно?
— Да, — ухмыляюсь я, делая шаг в ее сторону. Снежана отскакивает и шипит, как разъяренный котенок.
— Не подходи ко мне! Ты больной человек, Захар. Думаешь, после того, что ты сделал со мной тогда на первое сентября, я вдруг воспылаю к тебе любовью? — огрызается она.
— Мне не нужна твоя любовь, — начинаю заводиться я, — Я просто хочу тебя трахнуть! — выплевываю ей грубые слова почти в лицо. Снежана замолкает, смотри, будто душу мою сканирует.
— А мне нужна, — говорит тихо, — Я хочу по любви, понятно тебе.
— Какой любви? Ты ничего не путаешь? Все занимаются, спариваются, трахаются не от великой любви, а лишь по нескольким причинам. Это деньги, желание и дети. Все, — развожу руками в стороны, — Больше ничего. Понимаешь? Не придумывай себе того, чего нет, поняла?
— Мне жаль тебя, Захар, — произносит Снежана, — Жаль, что ты так думаешь.
— А не надо меня жалеть! — подскакиваю к ней, припечатывая к стене и прижимаясь всем телом. Толкаюсь в ее бедра своими, показывая, как хочу ее, — Вот это, — еще и трусь об нее, — Банальный стояк, по бабе, которую просто хочу и ничего больше. Нет тут никакой любви, чувствуешь? Есть только секс и все. Я просто хочу всунуть мой член в тебя, не более, — вижу, как Снежана морщиться от моих слов и отводит глаза. Я отталкиваюсь от стены и иду в прихожую, открываю широко дверь, — Вот тебе любовь! Не дала — катись! Плакать не буду!
Девчонка недоуменно смотрит на меня, потом отлипает от стены и идет в коридор, выходит в подъезд. Встает ногами в чулках на коврик у двери.
— Свободна! — кричу я и с размаху закрываю дверь, саданув напоследок по ней кулаком. Безмозглая кукла, любви она хочет! В жизни ты этой любви не увидишь, романтичная дура!
Стою, привалившись к двери, медленно сползаю и сажусь на пол. Добилась все-таки своего, вывела меня на эмоции. Теперь вот пусть стоит там в одних чулках и платье на голое тело. Хотела домой? Пусть катится! Тоже мне, девочка не дам!
Прислушиваюсь к шуму за дверью, но там стоит тишина. Ушла что ли? Хотя куда она уйдет? Туфли я спрятал в тумбочку, пальто у нее нет, денег тоже. Не босиком же пойдет? Ничего, пусть постоит, подумает. Отталкиваюсь от пола и иду на балкон, где жадно затягиваюсь сигаретой. Любовь ей подавай и откуда только взялась такая на мою голову. Неужели еще у некоторых остались в голове какие-то зачатки этой бредятины, что любовь существует? Может, ей родители это внушили? Хотя, жизнь давно должна была
