придет, чтобы приударить за Джорджией; она на это не подписалась.
— Сможешь помочь в эти выходные? Я куплю тебе пиво.
— В настоящем баре, или ты имеешь в виду пригласить меня домой и угостить бесплатным пивом?
Я смеюсь, потому что он меня поймал.
— В баре. И еще я тебя накормлю.
— Я тоже хочу, чтобы меня накормили! — скулит Стюарт.
Я смотрю на него с недоумением.
— У тебя был шанс, и ты его упустил, приставая ко мне по поводу Ариэль. Если даже она сменит цвет волос с «Пылающего ада» на нормальный, меня это все равно не интересует.
— Это ее естественный цвет волос.
Он что, сумасшедший?
— Ты сейчас серьезно? — Я смеюсь. — Черт возьми, похоже на то.
Стюарт обдумывает это, тупо уставившись в пол, прежде чем снова поднять взгляд на меня.
— Ты, наверное, прав. Они реально чересчур красные.
Ни хрена себе, Шерлок.
Волосы этой девушки — настоящий цветовой кошмар.
— Значит, персик Джорджия[12] переезжает в эти выходные? В какой день?
Нахмурившись, я игнорирую его прозвище для нее.
— Ну… у нее уже есть ключ и дверные коды, и некоторые из ее вещей уже в спальне, но официально, думаю, в субботу.
— Это будет похоже на одну большую пижамную вечеринку.
— Это будет полная противоположность пижамной вечеринке, — раздраженно ворчу я.
— Вранье. Теперь ты живешь с девушкой. Элли остается у меня на несколько дней, а это все равно что жить с женой.
— Жизнь с Джорджией не будет похожа на жизнь с женой. Она платит арендную плату, ты охламон.
— А что ты собираешься делать, если случайно увидишь ее обнаженной?
Вот зачем Энди нужно было сказать нечто подобное? Я не думал об этом, да и не должен был, но теперь, когда он заговорил об этом…
— Ничего. — Я ничего не буду делать. И кроме того… — У нее есть своя ванная, так что этого никогда не случится.
— Конечно, нет.
Ясно, что ни один из них мне не верит, судя по взглядам, которыми парни стреляют друг в друга.
— Я не думаю о ней в таком плане.
Она красивая и все такое, но я не ходячий, бушующий гормон; и могу контролировать свои мысли и свой член.
— Конечно, не думаешь. — Они закатывают глаза. — А я падре Энди, а он монах Тук, и мы все просто кучка монахов, выполняющих работу господа.
— Говори за себя, придурок, — возражает Стюарт. — Я не монах.
— Ладно, так что… — продолжает Энди. — Если она случайно окажется голой на кухне, когда ты придешь домой?
Энди такой идиот.
— Во-первых, с чего бы ей быть голой на кухне?
— Например, она принимала душ и проголодалась.
Как будто в этом есть какой-то смысл.
— Я бы вышел из комнаты, чтобы она могла одеться.
— Хорошо, а если она ночью во сне войдет в твою комнату? — Кажется, он наслаждается этой игрой в притворство, придумывая сценарии, которые никогда не произойдут, даже через миллион лет. Однако это его не останавливает.
— Кто вообще ходит во сне?
— Я хожу во сне, — хвастается он.
— С каких это пор?
Он задумывается, хмуря брови.
— О! Однажды, когда мне было семь, я встал посреди ночи и поссал в шкафчики в ванной на лак для волос и косметику моей сестры.
— Значит, пятнадцать лет назад. — Теперь он меня изматывает. — Отличная история, братан.
— Может быть, я все еще это делаю, просто рядом нет никого, кто мог бы мне сказать, — рассуждает он.
— Джорджия не собирается заходить во сне в мою комнату. Ты бредишь.
— Только не говори мне, что это не твоя фантазия.
— Я собираюсь запереть дверь своей спальни, чтобы убедиться, что этого не случится. — Ха-ха.
— Ты бы не стал. — Стюарт выглядит шокировано.
Наконец, я поднимаюсь со скамейки, тянусь за бутылкой с водой и полотенцем, встаю, положив руку на бедро.
— Ты поможешь мне или нет?
— Да. — Энди ухмыляется. — Я помогу тебе.
Мы перевозим ее в кратчайшие сроки. У нее было меньше вещей, чем у меня, когда я переехал в Штаты, и в конечном итоге нам не понадобилась ничья помощь, кроме нашей собственной, чтобы перенести остальные ее вещи внутрь.
Стоя на пороге ее спальни, я наблюдаю, как девушка оглядывает комнату, а затем стонет.
— Черт, у меня нет простыней для двуспальной кровати! Я такая идиотка!
Я в замешательстве указываю на кровать уже застеленную вещами, купленными мамой, подушками и всем прочим.
— Что не так с этими?
Моя новая соседка по комнате выглядит удрученной.
— Я не могу пользоваться твоими вещами. Это невежливо — я уже пользуюсь твоим гостеприимством.
— Это не гостеприимство. Ты платишь арендную плату.
Арендную плату, на которую предоставил ей отсрочку. Я получу ее, как только Джорджии придет чек на возмещение из университетского офиса.
— Все равно. Я совсем забыла. Носилась как сумасшедшая с тренировками, встречами и занятиями, и мне не пришло в голову купить новые простыни.
Понятия не имею, почему она так суетится, но ей нужно остыть.
— Ты застряла с этими, пока не доберешься до «Таргета», так что, если не хочешь спать на голом матрасе, то предлагаю тебе расслабиться.
Девушка молча наблюдает за мной, затем разражается смехом.
— Боже, ты такой британец.
— Я не знаю, что это должно означать.
— Извини, ты просто говоришь так серьезно, и твои предложения такие правильные. Это мило. Я не имела в виду ничего плохого.
Она улыбается, так что я ей верю.
— Ну, не буду отвлекать тебя. Кричи, если тебе что-нибудь понадобится.
— О, Эш? — Я останавливаюсь в дверях. — Спасибо.
Я лишь киваю, прежде чем пройти по коридору в свою комнату, держа дверь открытой на случай, если Джорджии действительно что-то понадобится или у нее возникнут вопросы. Иду в гардеробную, чтобы переодеться из спортивных штанов в шорты и футболку, чтобы поваляться и посмотреть телевизор перед сном.
Или, может быть, мне следует пойти в гостиную и посмотреть его там, чтобы она…
Дерьмо.
О чем я думаю? Пойти в гостиную, чтобы Джорджия могла посидеть и посмотреть со мной телевизор в свой первый вечер здесь?
Может, нам стоит пойти куда-нибудь. Мы могли бы пойти… Я не знаю, отпраздновать или что-то в этом роде. Или это было бы странно?
Пойти в бар, чтобы напиться и отпраздновать — такой девчачий поступок.
Тогда мне пришлось бы провести весь вечер, разговаривая с ней, что было бы странно. Как будто мы на свидании.
Свидание, которое она все еще должна мне — не то, чтобы у меня был
