— Три, нет, два дня корми и лечи этого паршивца, стань ему другом, пусть он привяжется к тебе. Думаю, во имя спасения друга он не откажется отдать магию.
К холодной злобе чародея его хитроумный план потерпел сокрушительное поражение. Отпрыск, до судорог боящийся папашу и не смевший даже глаз от земли поднять в его присутствии, послушно кормил пленника и как мог проявлял заботу и участие, но Дейв не спешил довериться этому бледному существу, одетому так, что и не поймёшь, мальчик перед тобой или девочка. Да и как можно доверять тому, кто несколько дней равнодушно смотрел на пытки, а потом вдруг стал проявлять заботу? Доверие, оно не насморк, от мимолётного сквозняка не появляется. Впрочем, два дня относительно спокойной и сытой жизни Дейва колдун провёл отнюдь не в праздности, он мастерил хитроумный прибор, который смог бы вырвать магию силой. Да, не самый лучший вариант, но уж лучше так, чем бессильно скрипеть зубами, глядя на несгибаемо-упрямого мальчишку.
Когда чародей снова вошёл в подвал, Дейв понял, что его спокойной, да и вообще жизни, пришёл конец. В этот раз маг был настроен весьма серьёзно и готов был зубами выгрызать желанную, но всё ещё недоступную магию. Юноша глубоко вздохнул, мысленно прощаясь со своими родными и готовясь оберегать свою магию до последней искры жизни. Громоздкий прибор, со скрежетом и грохотом втащенный в подвал, с натугой загудел, вместе с жизненной силой вырывая у Дейва магию, и тут дверь в подвал разлетелась мелкой щепой, моментально забившей опешившему колдуну глаза, нос и рот. Следом за дверью такой же мелкой пылью из дерева и железа разлетелся и смертоносный аппарат. По ступенькам гулко забухали шаги, такие родные и знакомые, что по щекам Дейва впервые с момента пленения побежали слёзы. Чёрный Джек (а это, разумеется, был он) без спешки спустился в подвал, осмотрелся и приказал своей команде, привычно окружившей горячо любимого капитана:
— Дейва наверх, дом сжечь.
Что?! Какой-то жалкий червь смеет командовать в доме великого колдуна?! Чародей яростно взмахнул руками, но ничего не произошло. Один из пиратов хмыкнул пренебрежительно, плечом оттолкнул его со своего пути. Колдун попытался вызвать на головы ворвавшихся к нему лёд, град, огонь или молнии, но когда-то верные (благодаря множеству спрятанных в одежде артефактов) силы стихий оставили его.
— Напрасно стараешься, — проворчал седой мужчина откровенно пиратской внешности, бережно подхватывая на руки слабо улыбающегося Дейва, — на нас твои фокусы не действуют.
— Ха, кабы нас можно было так легко магией скрутить, мы бы уже давно на солнышке кости сушили, — рассмеялся бронзовокожий парень и спросил, небрежно кивнул на ребёнка колдуна, испуганно льнущего к ноге папаши. — А с этим что делать?
Чёрный Джек точно знал, что уборку нужно проводить основательно, от носа до кормы, иначе грязь опять расползётся и заполонит всё вокруг, а значит, этого чахлого недомерка следовало отправить следом за его полоумным папашей. Только вот ответить бравый корсар не успел, Дейв его опередил:
— Ребёнка нужно забрать и определить в хороший приют.
Джеральд Эверлич выразительно крякнул, но спорить с сыном не стал, потому как прекрасно знал, сие действие бесполезное и никакой выгоды не принесёт. Упрямство Дэвид унаследовал от обоих родителей в полной мере.
— Заморыша на корабль, сбагрим его в какую-нибудь обитель по дороге.
Глава 8
Дэвид выпал из воронки воспоминаний тяжело дыша и двумя руками сжимая пульсирующую от боли голову. Демоны тьмы пожрите эти выверты памяти, которые мало того, что случаются в самый неподходящий момент, так ещё и ничего толком не объясняют! Сыщик слабо застонал, борясь с очередным приступом боли и тут же над его ухом прозвенел встревоженный голосок Эми:
— Дейв, милый, что с тобой?!
— А то не видно, — с лёгкой ноткой раздражения отозвалась дама, в коей Дейв не сразу, но всё-таки узнал леди Амалию, — плохо ему.
Брюнетка фыркнула неодобрительно и буквально к самому носу Дэвида сунула большой серебряный кубок, терпко пахнущий травами и ещё чем-то острым и солоноватым, похожим на кровь.
— Пейте, должно помочь.
Принимать непонятные снадобья от одной из подозреваемых королевский сыщик не спешил, кубок, правда, взял, но пить не стал, лишь принюхался осторожно. Нет, ему не показалось, зелье действительно пахло кровью.
Эми смущённо покраснела, показывая наспех перебинтованный палец:
— Я порезалась, когда травы резала.
Амалия не сдерживаясь фыркнула, глаза закатила, пробурчала даже и не думая понизить голос:
— Беда с этими благородными и древнородными, элементарные вещи и те сделать нормально не могут. Ваша супруга так о Вас переживала, что мало палец себе не откромсала в пылу душевных страданий. И было бы о чём печалиться, ну, перебрали чуток вина, так что с того? От похмелья ещё никто не умирал, это я точно знаю.
— Какого… вина? — хрипло выдохнул Дейв в два приёма, проклятая головная боль даже говорить нормально не давала.
Амалия плечиками пожала:
— А с чего ещё Вас так развезло, что несколько часов очухаться не можете? Да Вы не думайте, я Вас не осуждаю, у меня, признаться, тоже нервы ни к чёрту стали в этом проклятом замке. Особенно теперь, когда…
Женщина судорожно всхлипнула, отчаянно закусила губу. Дейв запоздало сообразил, что кому как, а леди Амалии точно было из-за чего расстраиваться, ведь её супруга застали с окровавленным ножом над ещё тёплым телом лорда Уолтера. Дэвид нахмурился, медленно восстанавливая картину произошедшего до самых крошечных и незначительных моментов, вроде текущей по лезвию капли крови или волочащегося по полу оторванного кружева леди Кэтрин. Воронка памяти поглотила королевского сыщика не просто так, было что-то важное, очень важное, что и спровоцировало болезненные воспоминания. Дэвид зарычал, изо всех сил сжал голову. Проклятая боль пульсировала, перекатывалась чугунными шарами, мешала нормально думать.
— Выпей, поможет, — Эми усилием воли прогнала застилавшие взгляд слёзы, поцеловала мужа в висок и протянула ему кубок.
Из рук горячо любимой супруги Дейв без сомнений и колебаний принял бы полный стакан яда, что уж говорить про снадобье, призванное усмирить головную боль. На вкус зелье оказалось вполне приличным (а может, всё дело было в нежном поцелуе, коим Эми награждала мужа за каждый глоток?), грызущая череп изнутри боль неохотно угомонилась, не исчезнув до конца, но присмирев, притихнув, словно грозовая туча, скрывшаяся за горизонтом. Освобождённые от мучительных тисков мысли потекли быстрее, разрозненные события, неясные воспоминания, смутные предположения быстро складывались в единую картину. Воронка памяти распахнулась не просто так, её спровоцировала, во-первых, чужая злая магия, а во-вторых, то, что Дейв эту магию хорошо знал. Именно эта уникальная, в природе не встречающаяся смесь разнообразных магических потоков была главным признаком наследника колдуна, мечтавшего создать универсального чародея и не щадившего для достижения этой безумной идеи ни пленных магов, ни собственное дитя.
