— Папа, ты?.. — растерялась Нина. — А я ждала твоего звонка…
— Мне секретарша говорила. Но я решил не звонить, а явиться лично. Слишком долго я тебя не видел. А поскольку ты просила передать, что весь вечер будешь в доме у своего так называемого мужа…
Ярослав вышел в прихожую и остановился, прислонившись к дверному косяку.
— Ты дома? — недовольно поморщился Гаевой. — А я надеялся застать дочку одну.
Ярослав промолчал, а Нина, стараясь разрядить обстановку, повела отца в комнату, приговаривая:
— Папа, если бы ты пришел на несколько минут раньше, и Катю застал бы. Завтра придет к нам вместе с Вадимом. Папа, ты бы помирился с ними, ей-богу…
— Что об этом говорить!.. — вздохнул Гаевой, усаживаясь на диван. — Катька пока не перебесится, толку не будет… Но сейчас не о ней речь. Вижу, что и ты от меня отдаляешься. А ведь ты не взбалмошная, а вполне разумная девушка. Я всегда был уверен, что ты меня не подведешь…
Нина растерянно молчала. Боковым зрением она чувствовала на себе пристальный взгляд Ярослава, а прямо перед собой видела требовательные, упрекающие глаза Гаевого. Василий Федорович выглядел неважно. Глядя на него, Нина ощущала невольную жалость и угрызения совести. Да, они с Катей совсем о нем забыли, завертелись в своих романах. А отца, небось, и накормить некому. Не будет же он сейчас искать домработницу. Вот и получается, что при всей своей материальной обеспеченности он, в сущности, неухожен.
— Катю я еще возьму в руки, — продолжал Василий Федорович. — Я за тобой пришел. Пора уже, Ниночка, домой возвращаться.
— То есть как? — растерялась Нина. — Не понимаю, папа…
— А что понимать? Я свои обязательства перед ним выполнил. — Василий Федорович кивнул на Ярослава, который так же неподвижно стоял у двери. — Фирма у него теперь есть, договора подписаны, разрешения, кредиты — оформлены. Работа закрутилась. Дальше он и без моего авторитета обойдется. Голова на плечах у него есть. — Василий Федорович стал тяжело подниматься с дивана. — Идем, дочка, достаточно ты здесь выдержала.
Гаевой взял Нину за руку, но она не тронулась с места.
— Собирай вещи! — требовательно скомандовал Василий Федорович. — Я на машине. Сегодня и переберешься домой. А потом развод оформим.
И тут Ярослав отделился от двери, неторопливо подошел и, остановившись между Ниной и Гаевым, заявил:
— Ну, это мне решать, когда оформлять развод.
Василий Федорович несколько раз перевел взгляд с Нины на Ярослава, а потом, снова обретая уверенность, решительно сказал:
— Ладно, можно некоторое время и без оформления. Но жить у тебя она больше не будет. — Василий Федорович уселся в кресло, вальяжно развалившись и уперев одну руку в бок. — Думаешь, я не знаю, что ты стараешься повлиять на мою дочь? Переманываешь Нину на свою сторону, отдаляешь от меня. Слыхал я уже про цветочки, про походы в театр, в ресторан, на природу. А что это за поездка к морю? Не побоялся и дела оставить на целых три дня.
— Не побоялся. У меня надежные заместители, — спокойно ответил Ярослав, усевшись на диван рядом с Ниной и закинув ногу за ногу. — У вас, вижу, разведка работает неплохо.
— Мир тесен, много знакомых, — криво усмехнулся Гаевой. — Ну, ладно, не об этом речь. Пойдем, Нина, собирайся.
— Я не пойду, отец, — ответила Нина тихо, но твердо. — Не обижайся. Но так уж судьба распорядилась. Ярослав — мой муж. А муж и жена должны жить под одной крышей.
— Нина! Что я слышу?.. — Гаевой вскочил, заходил по комнате взад-вперед, потом остановился перед дочерью. — Уже попала под его влияние? Он твой муж? Ты всегда утверждала, что согласишься только на фиктивный брак. Я так переживал, что ты не такая, как все… А выходит, надо было просто поселить тебя под одной крышей с первым попавшимся проходимцем, и через месяц-другой…
— Не с первым попавшимся, а только с таким, как Ярослав! — воскликнула Нина. — Никто другой не стал бы моим мужем!
— Чем же он так очаровал тебя, этот шантажист, холодный делец? — с жестом недоумения и досады в гневе поинтересовался Гаевой.
— Отец, не говори так. — Нина подошла к Гаевому, взяла его за руку и заставила опять сесть в кресло. — Лучше объясни, за что ненавидишь Ярослава. Когда-то ты причинил ему зло. Так почему же вместо раскаяния у тебя в душе ненависть? Значит, правильно говорил Толстой, что мы ненавидим людей за то зло, которое им причинили, а любим за то добро…
Гаевой вскочил и набросился на Ярослава:
— Ты все рассказал ей?! Где же твое слово?
Нина опять заставила отца сесть на место и пояснила:
— Я уговорила Ярослава рассказать правду. Я должна была во всем разобраться, пойми! А ты не хотел мне ничего объяснять. Скажи хоть теперь: это правда, что ты засудил его отца?
— Нет! — прерывая ее, закричал Гаевой.
Взгляды Василия Федоровича, Нины и Ярослава попеременно скрещивались. Гаевой не выдержал. Вопрошающие глаза дочери и презрительная усмешка Ярослава что-то надломили в нем. Он незаметно помассировал грудь в области сердца и с усилием произнес:
— Да… Да, мне надоело носить этот камень на душе… Я совершил ошибку. Можете считать это преступлением. Судебные ошибки часто граничат с преступлениями.
— То была не ошибка, папа, — сказала Нина, внимательно и тревожно заглядывая ему в глаза. — Ты делал все сознательно. Человек легко ошибается, когда ему выгодно ошибиться. Ты мог и сам поверить в свою версию. Покайся, сбрось этот груз с души и станет легче.
— Проповедница нашлась! — желчно усмехнулся Гаевой. — Да, я покаюсь, хотя мог бы и молчать. Мое преступление недоказуемо. И за давностью лет ненаказуемо. Это моя добрая воля — исповедоваться перед вами. Но тогда уже и ты, дочка, расскажи, как собиралась помочь мне. Ты хотела выкрасть у своего… мужа бумаги, которые он на меня собрал.
— Это правда? — в голосе Ярослава зазвенел металл.
Нина опустила голову, не смея взглянуть на него, и тихо ответила:
— Да…
— Что же ты так плохо исполнила свою миссию? — продолжал допытываться Ярослав.
— У меня нет опыта в подобных делах.
Нина смотрела в окно, отвернувшись и от мужа, и от отца. Щеки ее пылали.
— А ты еще попроси у него прощения, дурочка, — проворчал Василий Федорович.
— Это наше с ней дело — кому у кого прощения просить, — заявил Ярослав.
Гаевой встал и подошел к Нине.
— Идешь со мной?
У Нины на лице появилось мученическое выражение. Она взглянула на Ярослава и встретила его твердый, испытующий взгляд. И тогда, покачав головой, очень тихо, но решительно ответила:
— Нет.
Гаевой вздохнул и, явно пересиливая себя, спросил:
— Отрекаешься от меня?
