в сторону» в избытке, и они выдают, скорее, именно «авторский почерк». Нестор прибегает к такому приему в том случае, если хочет, словно занавесью, скрыть нечто и, одновременно, на это «нечто» намекнуть. Думается, не случайно упоминание о «жене-грекине» следует тотчас после упреков Свенельду: Нестор ведь создает «эпическое повествование», где нет случайных мелочей, где все детали тщательно отобраны и обладают особой значимостью и информативностью, побуждая к ряду ассоциаций.
Конечно, данный «скачок» скрывает конфликт между Ярополком и Свенельдом, который отнюдь не под стенами Овруча и не из-за гибели Олега возник. Истоки его, конечно, лежат в борьбе за власть в Киеве. Если верно предположение, что Ярополк знал о заговоре против Люта Свенельдича (и, значит, пусть и пассивно, но в нем участвовал), то верно и то, что он стремился освободиться от излишнего и опасного влияния старого воеводы, т. е. стремился минимизировать его позиции во власти. И с гибелью Люта это на какое-то время удалось. Достаточно вспомнить, что Свенельду пришлось долго уговаривать Ярополка начать войну с Олегом. Свенельд, надо полагать, думал не только о кровной мести, но и исходил из здравого смысла военно-политической стратегии. Это Ярополка еще по его молодости и неопытности можно было обмануть, но не Свенельда, который понимал, что гибель его сына – отнюдь не конечная цель оппозиции, что впереди война за Киев. Но на момент убийства Люта оппозиция еще не собрала свои войска и только теперь привела в действие механизм подготовки к ней. Целесообразно было воспользоваться этим и немедленно напасть на Искоростень, лишив оппозицию удобного, расположенного в непосредственной близости от Киева, плацдарма для нападения. Но для Ярополка война была вовсе не нужна хотя бы по той причине, что она усиливала позиции того же Свенельда. Военный авторитет Свенельда общепризнан и именно он, естественно, возглавит войска. Победоносная война усиливала позиции «святославовых ветеранов» и их лидера Свенельда и, обнаруживая слабость фигуры Ярополка, со временем создавала предпосылки и условия для его замены. Если Ярополк сам этого не понимал, то ему должны были объяснить люди из его «ближнего круга». Скорее всего, именно оппозиция, которая стала стягивать свои полки в Древлянскую землю, что скрыть было невозможно, поспособствовала тому, что Свенельд вернул себе прежний объем власти и восстановил пошатнувшиеся позиции.
Киев ставился перед фактом войны, а Ярополк понимал, что без Свенельда, его ветеранов он власть не удержит. Началась война: Ярополк находился при войске как «символ власти», не более. Для него это был, скорее всего, первый боевой опыт и любые его попытки изобразить из себя полководца близ Свенельда и его ветеранов смотрелись бы по меньшей мере нелепо. Очевидно, война стала для него потрясением. Истерика по поводу убитого Олега – яркое тому подтверждение. В таких случаях руководствуются чувствами, а не разумом, и конфликты только обостряются, а погашенные же прорываются вновь, разгораясь с новой страстью. В дружине, на войне Ярополк особо сильно ощущал свою вторичность. Кроме того, он наверняка полагал войну завершенной и внутренне был рад, что это случилось так быстро. Свенельд же видел иначе. Исходя из своего опыта, он знал, как важно выкорчевать все ростки оппозиции и как важно было продемонстрировать в уделах мощь великокняжеских полков, парализовать страхом волю всех потенциальных сепаратистов. И потом Свенельд куда яснее Ярополка понимал, что пролонгация войны укрепляет его позиции.
Исходя из несторовского текста, можно догадываться, что и великий князь, и воевода в какой-то момент оказались друг перед другом весьма откровенны. Могло бы это окончиться трагически? Могло, но не случилось. Если бы случилось, то, скорее всего, не пришлось бы Владимиру Святославичу спешно покидать Новгород, поскольку Свенельду нужно было бы отправляться не на север, а в Киев – разрешать проблему наследства. Бунт Ярополка против Свенельда и его ветеранов сразу после Овруча для великого князя мог легко завершиться его гибелью (впрочем, и откровенность также могла стоить дорого, и потому, сочтя дальнейшее пребывание в войсках небезопасным, Ярополк почел за лучшее не рисковать, а вернуться в Киев). Ну, а в случае гибели Ярополка, даже если бы удалось обвинить в ней оппозицию (вряд ли с этим возникли бы проблемы), что стал бы делать с властью Свенельд? Если бы у него самого было желание стать великим князем или он имел бы готового претендента на престол, дни Ярополка были бы сочтены даже и без «обмена любезностями» у тела погибшего Олега. Очевидно, Свенельд не имел для трона подходящей кандидатуры или, скорее всего, она была недостаточно «созревшей». Быть может, пролонгация войны и должна была способствовать этому «созреванию». Конечно, в истории имелись случаи, когда на самом склоне жизни военачальники садились на трон вместо ушедших в раннем возрасте законных правителей, как, например, произошло на закате XVIII династии, когда фараоном стал совсем старый Эйе. Быть может, Свенельд не захотел себе такой славы или, возможно, отложил вопрос о власти до возвращения с севера.
Итак, более вероятно, что Ярополк от стен Овруча вернулся в стольный Киев. Вряд ли он мог рассчитывать, что киевляне всерьез будут воспринимать его как творца грандиозной победы.
Впрочем, какой-то отблеск славы победителя ложился и на него. Главное же, что он чувствовал себя здесь, в окружении верных ему людей, куда более в безопасности, нежели среди людей Свенельда. Впрочем, Ярополку было самое время, не мешкая, готовиться к тому, чтобы отстаивать свою власть. Кто знает, что ожидало его по возвращении армии во главе со Свенельдом из похода? Да и упрочивать свои позиции в Киеве Ярополку было сподручнее и продуктивнее в отсутствие Свенельда.
Армия из похода вернулась. Но без Свенельда. Скорее всего, тяготы стремительного броска к Новгороду были уже не по силам старому воеводе. Конечно, возможны и иные варианты, такие как убийство старика верными Ярополку людьми или, скажем, жизнь воеводы была оборвана стрелой, посланной удачливой рукой какого-нибудь новгородца. Чего точно не могло быть, так это того, что воеводу отправили «в отставку» и он тихо и незаметно для современников угас, глядя на горящий очаг и вспоминая свое прошлое. Конечно, такие повороты в истории обычно все же находят отражение на страницах летописей или в преданиях. Напрасно искать следы подобной драматургии – их нет. Куда существеннее, умер ли Свенельд до или после вступления киевлян в Новгород.
Все же Свенельд занимает в истории X века слишком заметное место, и летописи не скрывают значительности этой личности, оказавшейся нужной четырем киевским правителям и неизменно остававшейся на вершине властной элиты, среди немногих избранных, принимающих решения исторической важности. Но Нестор
