— оправдывался Денис. — Люсь, я не хотел так сильно, извини… Давай я помогу тебе подняться…
Сквозь головокружение проступила свежая мысль: «У меня же есть пистолет».
— Не трогай меня! — Люся встала на ноги и бросилась к сумке.
Увидев нацеленное чёрное дуло, Денис на миг задумался о жизни.
— Люсь, не надо. Это-то зачем? Я ж тебя любил…
— Ты меня не любил, а хотел, и эти понятия иногда диаметрально противоположны.
— Но ты же меня любишь? — занервничал Денис. — Ты же меня не убьёшь?!
— Пошёл вон из моей жизни… Навсегда!
— Малыш, давай простим друг друга и начнём сначала!
— Мы начнём с конца.
[31] Название пьесы Всеволода Вишневского.
[32] Получение удовольствия от боли.
[33] Светлый серо-зелёный оттенок.
И он, неловкий и смешной...
Days before you came
Freezing, cold and empty.[34]
Placebo — Days before you came
-1-
Андрей был смугл. У него были красивые тёмные волосы, но этого оказалось мало, чтобы нравиться девушкам.
Андрей Хордин. Друзья называли его Орденом, а любимая женщина Екатерина Хетцер — Хордой.
Детство Андрея прошло в закрытом военном городке, что весьма неоднозначно сказалось на его характере: он вырос мнительным, замкнутым и немного наивным. Андрей никогда не интересовался детективами ни в кинематографическом, ни в книжном варианте, но всё равно поступил в юридический институт МВД. А это уже не просто you’refuck, а высшая школа милиции.
Вот уже пятый год он учился на следователя и снимал двухкомнатную квартиру с двумя одногруппниками. Друг друга они называли сокамерниками, а съёмное жильё — следственным изолятором.
Андрей занимал маленькую комнату, его сокамерники — большую. Фактически он жил в «логове любви» (такое название было для девушек, между собой студенты честно именовали её «комнатой траха»), однако это не способствовало развитию его половой биографии. Его одинокая каморка становилась «любовной» всякий раз, когда кто-нибудь из соседей приводил к себе девушку. Тогда Андрей был вынужден ночевать в зале с другим сокамерником. Хордина напрягало, что аскетичную ауру его кельи нарушают так бессовестно и громко, но он был скромен и молчал.
Будучи хилым и худым, Андрей был фанатом абсолютно всего спорта — от футбола до женского биатлона. Поэтому всё лето 2006 года во время мундиаля в Германии он ответственно носил только кепку и футболку с эмблемой чемпионата.
Любил Beatles — группу родительской молодости, что оборвалась с его рождением.
Полгода — и напрасно — встречался с чудной девушкой, мастером по стрельбе Настей Волкодав. Ещё не успел (был невинен).
Андрей нравился женщинам в силу своей уникальной чистоты, но они не видели в нём мужчину ровно по той же причине. Хордину никогда не везло с девушками, но особенно не повезло ему, когда он встретил Настю.
Они познакомились на дне рождения его сокамерника. Андрея попросили проводить девушку до дома, и он безропотно пошёл.
В темноте Настя казалась ему почти хорошенькой, и около подъезда он подумал, что было бы неплохо её поцеловать. Но как начать, как подступиться, Хордин не знал. Настя была слишком серьёзной, слишком гордой, слишком трезвой…
Андрей сконфуженно молчал.
— Ты что-то хочешь мне сказать?
— Скорее не сказать, а сделать, — пробормотал Хордин, но остался неподвижен.
Не надеясь на решительность Андрея, Настя цапнула его за ворот куртки и притянула к себе.
— Это то, что ты хотел сделать? — спросила она после достаточно глубокого поцелуя.
— Д-да… примерно.
В ту минуту он был уже обречён — Настя всё решила за него.
Настя Волкодав давно мечтала сменить фамилию. И будет это фамилия Хордина или чья-то другая, было для неё делом второстепенным. Имя своё она уже поменяла. У Насти имелась сестра — по паспорту тоже Настя, полная тёзка, но с детства все звали её Асей. Не зваться же ей, в самом деле, Настей 2.
Ася, или Настя 2 «улучшенная версия», нравилась всем мужчинам, включая Хордина, но на момент их знакомства он уже был повязан Настей. Сёстры Волкодав казались настолько разными, насколько это возможно для близнецов: Ася была настолько сексуальна, насколько асексуальна Настя, а Настя — настолько умна, насколько Ася… нерассудительна.
Не отличаясь большой оригинальностью, родители назвали дочерей Анастасией и Настасьей, то есть Асей и Настей соответственно. Настасья не любила своё имя и в четырнадцать лет при получении паспорта записалась как Анастасия. Ася ругала сестру за то, что та украла у неё имя, на что Настя обвинила Асю в воровстве поклонников. Теперь сёстры при необходимости могли меняться паспортами: разница была только в номере и в выражении лица на фотографии, всё остальное совпадало вплоть до прописки.
На вопрос об учёбе немногословная Настя обычно отвечала:
— Вообще я перчик, но занимаюсь репой.
Другими словами, Настя училась на переводчика английского, подрабатывая репетиторством. В свободное время она занималась стрельбой и блюла невинность до свадьбы. Активно подавляя своё либидо, она так же активно подавляла либидо Андрея, которое всё же пыталось робко шевелиться в присутствии Аси.
Ася любила секс, второй её любовью был Иисус.
Она часто цитировала Новый завет (причём в самые неподходящие моменты) и на свой лад интерпретировала христианские заповеди. Противоречивые принципы её морали не только не были взаимоисключающими, но и, казалось, логично вытекали один из другого.
На замечание о своём далёком от аскезы образе жизни Ася отвечала:
— Ну и что? Официально крестоносцы убивали во имя Христа, хоть в заповедях и сказано: «не убий».
Ася беззаветно любила жизнь, а главной её благодатью считала секс. Хордин не знал наверняка, любит он секс или нет. Он его даже немного боялся — сказывалось пагубное влияние Насти. Андрей не раз жалел, что первой встретил правильную Настю, а не её раскрепощённую сестрицу. Асю он вожделел — с чувствами к Насте он пока не определился.
С февраля по апрель Хордин, как и весь пятый курс, проходил стажировку в Центральном районном отделе внутренних дел. Задача перед студентами стояла трудная — научиться работать. Однако их наставники понимали значение слова «работать» крайне субъективно и в
