выражение лица. — Что так удивленно смотрите? Нет, я не ваша дражайшая доченька. Эта с-с-с…стерва и мне жизнь поломала! Ваша Алиссия, безмозглая, эгоистичная курица, не желая ложиться в постель с мужем провела чудный ритуал, поменяв нас местами. Красота какая, не правда ли? Врала мне все это время, хотела чтобы я заменила ее в супружеском ложе в Священную ночь, а после мы бы поменялись обратно. Даже если бы Ингирис и пожелал её убить, я бы его не осуждала, вот только уверена, он не предпринимал попытки и сейчас сидит в темнице ни за что!
Глаза мужчины расширялись все больше с каждым произнесенным мною фактом. Я много чего сказала, не стеснялась ни оскорблять его дочурку, ни даже песочить его самого. Может при других обстоятельствах я постаралась бы в более осторожной форме сообщить ему новости, возможно даже была бы вежлива и мила. Но сейчас не тот случай — Ингирис в темнице, его собираются, судя по всему казнить, а мужчина ведь ничего не совершил. По крайней мере, из того, что ему сейчас приписывают.
— Как же так?
Лорд попятился назад, хватал ртом воздух, словно он задыхался, а после, его ноги подкосились и он просто рухнул мешком на пол, приземляясь на задницу. Его лицо практически сравнялось по цвету с воротом его сероватой рубахи, а в глазах бушевала настоящая буря эмоций.
Отец Алиссии мучался, иного слова не подобрать. Словно в предсмертной агонии неизлечимо больные люди, он так же сейчас умирал. Казалось, что мужчина готов последовать добровольно в Аидово царство, только бы все прекратилось. Он стонал, подвывал, запрокидывая голову к потолку, и даже плакал, не стыдясь моего присутствия.
Было ли мне его жаль? Да, было. Несмотря на то, что он тоже в некоторой степени виновен в сложившейся ситуации, мне все равно было его по-человечески жаль. Я даже выдавила из себя короткое и тихое “простите за резкость”. Только сомневаюсь, что ему нужны были мои извинения, да и не совсем от чистой души их говорила.
— Великая Эдригель, я ведь молил тебя послать дочери хоть немного мудрости, — взвыл в очередной раз лорд, поднимая взгляд в потолок.
— Лучше бы не молили, а сами мозги вправляли, — не преминула всунуть острое замечание.
— Я не могу поверить, что Лисса оказалась способна на такое!
— Ну, провела же она обряд обручения с Ингирисом, совсем чуточку забыв спросить его мнение по этому поводу.
— Умоляю, — на коленях мужчина подполз к постели и с совершенно безумным взглядом, на самом деле просящим, прошептал, — скажи, что это неудачная шутка. Пусть будет лишь неудачная шутка, прошу.
— Увы, это жестокие реалии. Я бы сказала, что мне жаль, но не могу.
— Нет, — снова ушел в стения лорд, — этого не может быть. Я просто не могу поверить, что моя дочь смогла решиться на подобное преступление!
— Мне напомнить еще раз про Ингириса?
— Ох, как ты не понимаешь?! Да за подобное не то, что головы лишат — душу уничтожат!
— И откуда я должна была это знать? В воспоминаниях вашей дочурки этих любопытных знаний не было.
Кстати, интересно, почему? Неужели Алиссия не знала об этом? Или мне передалась не вся память, а только самое важное? Тогда это кошмар! Учиться все равно придется с нуля. Надо как-то успокаивать горюющего отца и требовать у него помощи. А то упаси Бог, еще кони двинет и что потом мне делать?
Да, звучит совсем не сочувственно и жестоко, а может в какой-то степени и бесчеловечно, но это не я натворила дел. Почему же в таком случае должна думать о чьем-то благополучии? Нет уж, дудки!
— Вы собираетесь приходить в себя и начинать думать, как исправить то, что натворила Алиссия?
Там в темнице невиновный человек вообще-то сидит и его нужно как-то вытаскивать. Да и желательно так, чтобы и себя случайно не подставить под секиру. Голова еще пригодиться и жить тоже охота.
— Я все еще не верю, в то, что это правда.
— Тогда давайте вытащим сначала Ингириса, а уже после как-то попытаетесь смириться со столь тяжелой мыслью.
Наверное, я все же не совсем права. Мужчина фактически потерял дочь, пусть не в буквальном смысле. Хотя, куда уж буквальнее? Тело вроде любимой Лиссы, а вот душа совершенно чужой тетки, которая теперь на постоянной основе будет тут жить. Не так уж и легко принять подобные новости, да еще и прийти в себя в столь короткие сроки.
— Хорошо, извините, я понимаю ваше состояние. Давайте так, я сама разберусь с Ингирисом, точнее, с его освобождением, а вы…Ну, не знаю, травки может какие попьете, полежите, подумаете! Только скажите, к кому мне нужно в первую очередь обратиться, чтобы оправдать мужчину?
Упиваясь горем, лорд, казалось меня даже не слышал. Он то падал на колени, то подскакивал на ноги и раненым зверем метался по комнате. Я же из-за огромной слабости не могла подняться с постели — пыталась, не вышло даже сесть. И кричать на мужчину совершенно не имело смысла, он банально пропускал все мимо ушей. Может магией его приложить? Было бы отличной идеей, если бы я умела ею пользоваться.
— Нет, все правильно, — тянула ехидно, едва сдерживая рвущиеся наружу оскорбления, — походите, поплачьте. На похоронах Ингириса можете тоже скупую слезу пустить, все же ваша доченька его в какой-то степени угробила. Правильно, зачем же думать, как человека-то вызволять? Продолжайте, ничего страшного!
Помог ли столь язвительный выпад? Конечно же, нет! Даже злость, кипящая внутри не слабее любого вулкана, никуда не делась. Еще немного, и я бы попросту взорвалась, как тот воздушный шарик, который перекачали воздухом!
Отвлек и меня, и папашку тихий стук в дверь.
— Лорд Ваэльский, прибыл королевский дознаватель, — пробормотал кто-то неуверенно, — вы просили сообщить вам.
— Да, — отозвался отец Алиссии глухо, будто все еще находился в своих мыслях, — сейчас иду.
— Приведите его сюда! — гаркнула что есть мочи я, не собираясь выпускать из-под контроля столь важное дело. — У меня есть, что ему сказать! Немедленно!
— Лорд? — проигнорировал гонец мои слова, за что обязательно поплатиться, не сегодня, так через несколько дней.
— Пусть приведет его сюда, — сквозь зубы яростно цедила я, наконец получив хоть немного внимания от “папеньки”, — нечего допрашивать невиновного. И вы, отец, подтвердите высокопоставленному господину,
