— Вот, — протянул им две пары особых ботинок с шипами на подошвах.
— Ты не понял, — Аид изобразил полное иронии лицо, — нам сбежать надо, а не в показе мод поучаствовать.
— Разве выдержит? — уточнил Харон.
— Обижаете. Качественная работа. Гекатонхейра без проблем наверх утащит.
Не особо вежливые гости уставились друг на друга, но приспособления все же взяли.
— Спасибо, Гефест. Можем ли мы как-то отблагодарить тебя? — поинтересовался Харон.
— Ты что, мы же ему монету дали, — прошептал Аид и ударил локтем своего собеседника.
— Моя давняя мечта побывать наверху. Отсюда я могу видеть лишь небо, усыпанное звездами или лучами солнца. Принесите мне цветок.
— Цветок?!
— Да. Хочется полюбоваться настоящим чудом…
— А ты романтик, — удивился Аид. — Почему сам не поднимешься? Тебе никто не запрещал.
— Запрета не было, но и возможность забрали.
Я обошел рабочий стол и вышел к повелителю, так чтобы он увидел меня во весь рост. Рукой указал на свои уродливые ноги, которые были искривлены, словно после тяжелого рахита.
— Юху… — присвистнул повелитель. — Как тебя угораздило-то?
— Это все ты! — я стукнул кулаком по ближайшей поверхности. — Из-за тебя я теперь выгляжу вот так! Мне бы хоть разок взглянуть на красивый нежный цветок…
— Ладно, будет тебе целый букетик от нас. Хотя… — Аид уже развернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.
Оставаясь спиной ко мне, он повернул руки ладонями вверх. Они слегка засветились. Почти сразу я почувствовал тепло в ногах, затем легкое покалывание. Но затем — невыносимую боль. Колючую, резкую, словно кости передвигались и смещались.
— Вот и все, делов-то! — повелитель похлопал ладонями, скидывая оставшиеся мелкие частички волшебства.
Я с нетерпением взглянул вниз. Это невозможно! Мои ноги были прямые и красивые. Попробовал походить и потопать. С неожиданной легкостью выходили движения, которые еще пару минут назад вызывали сильный дискомфорт.
Не в силах сдержать эту радость, я подошел к Аиду, схватил его в крепкие объятия и поднял над землей. Он оказался еще меньше, чем я представлял с расстояния. Будто обнимал любимого плюшевого мишку.
— Спасибо, дядя, спасибо!
— Ты же сам его и покалечил, — шепотом удивился Харон, вскидывая руки.
— Не знаю, я сам не понял, — попытался пожать плечами Аид.
Вернув повелителя на каменный пол, отправился искать дополнительные ботинки для побега своего размера.
— Ты что же, с нами идешь?
— Разумеется! Вместе сбежим, вот будет весело!
Аид
Могучая компания отправилась к ущелью, чтобы проведать Аэллу и понюхать цветы. Последний пункт, как выяснилось, являлся обязательным и не подвергался каким-либо сомнениям.
Прикрепив к стопам затейливое приспособление Гефеста, я вышел на край обрыва. Стена, по которой можно было влезть наверх, находилась по ту сторону.
Решившись, отошел на несколько метров назад, затем разбежался, что было сил. Оттолкнулся от земли, вытянул ноги вперед и стал надеяться, что прикоснусь к отвесной стене раньше, чем упаду в Тартар. К моему везению, так и произошло. Ботинки вонзились острыми иглами в камень, крепко удерживая меня над обрывом. Стоит отметить, что одной физики тут явно было недостаточно, у Гефеста своя особая магия. Даже большой рюкзак за спиной не мешал мне без особых усилий находиться под прямым углом к ущелью.
— Давайте сюда! — я махнул рукой своим спутникам.
Вскоре в нескольких метрах прицепился Гефест. Харон же заметно нервничал. Потратив несколько минут на моральные сборы, он все-таки решился присоединиться к нам. Но то ли оттолкнулся недостаточно сильно, то ли прыгнул рано, мы сразу поняли, что до стены он не долетит. Так и сложилось, проводник начал падать вниз. Перевернувшись в воздухе, он постарался дотянуться руками до каменной поверхности, но ему не хватило половины метра. Невероятным чудом мы смогли схватить его за руки. Он повис над пропастью, доверяя нам свою жизнь. Раскачав его, помогли прицепиться острыми иглами к стене. Когда дело было сделано, Харон встревоженно выдохнул и кивнул нам в знак благодарности.
Мы отправились в вертикальное путешествие над темной бездной, откуда доносились леденящие душу крики и всхлипы.
— Харон… — начал я, — что у вас с Гекатой?
Делая шаг за шагом, мы двигались довольно долго, так что захотелось немного разрядить обстановку.
— Если бы я знал… Кажется, она ждет от меня следующего шага, но я не знаю хочу ли этого. Извини, мне не следует это с тобой обсуждать.
— Отчего же? У тебя есть более подходящий, умеющий слушать верный друг и соратник?
Харон усмехнулся.
— Я должен сказать тебе то, что меня давно гложет… Я находился у покоев Аэллы, сидел и ждал, что может вскоре она позволит войти и поддержать ее. Но тут появилась Талия, очаровательная подруга, и я словно завороженный отправился за ней, — проводник остановился. — Если бы я не ушел, Персефона бы не попала к ней, понимаешь?
Я непроизвольно сжал кулаки. Взгляд бегал из стороны в сторону, пытаясь определить за что зацепиться, прежде чем наделаю глупостей. Глаза Харона были наполнены отчаяньем и беспомощностью. Он переживал за Аэллу не меньше, чем я.
— Ладно, — я похлопал Харона по плечу, отчего он сначала вздрогнул, — музы они такие, сам не раз попадал в их коварные ручки.
— Музы?
— Талия одна из девяти божественных муз. Красота, шарм и очарование их постоянные спутники. Они окутывают магическими сетями мужской разум. Твоя, к тому же, муза комедии. Что может быть сексуальнее, чем хорошее чувство юмора?
Мы отправились дальше, Харон задумался.
— Аид…
— Знаю, — перебил я.
— Что? Я даже ничего не сказал.
— И не стоит портить момент зарождающейся дружбы, — кинул на него косой взгляд. — Твоя помощь для меня бесценна, но ты это делаешь не для меня… а ради Аэллы. Она своенравная, чувственная, живая. Но она моя, ясно?
Своим тоном постарался передать серьезность своих утверждений.
Харон лишь кивнул головой и погрузился в размышления.
***
Наконец, в уставшие лица подул свежий ветер. Сбросив тяжелую обувь, мы осмотрелись вокруг. Гефест тут же принялся рассматривать растения. Он нашел маленькие голубые цветочки и принюхивался к ним с завидным наслаждением. Удивительно, как в таком грозном кузнеце-великане сочетается со всем прочим его тонкая душевная организация.
Но я и сам был не прочь полюбоваться земными видами. В мастерской старался по памяти воспроизвести красоту этого мира, но все же он получился отличным от оригинала. Не хуже, не лучше, просто другой. А к чему нужно было привыкнуть, так это к яркому солнцу, которое слепило глаза, даже сквозь веки. Как все-таки привыкаешь к вечным сумеркам.
