рецептов мамы я убрала обратно в ящик секретера. А вот остальные бумаги перевязала бечевкой и решила взять с собой. Вечером просмотрю дома. Раз тетка предпочитала, чтоб они лежали под замком, стоило их изучить.
И кого же я увидела, когда, нагруженная стопками документации, запирала свою лавку?
Лорда Теодора Вассаго, вот кого. Ишь, какой упертый в своем любопытстве оказался демон. Настойчивый.
— Позвольте вам помочь, леди?
Я закатила глаза и взгляд уперся в мою вывеску с какашкой. Она, конечно, всегда меня раздражала, но сейчас особенно.
Боже мой, ну кто? Кто додумался тут ее присобачить?
— Да, вы можете помочь, лорд Вассаго, — решительно сказала я и указала пальчиком. — Снимите, пожалуйста, ЭТО отсюда.
Вассаго посмотрел на какашку, будто впервые увидел. Задумчиво так — видно, когда шел сюда, к вывеске особо не приглядывался. После чего изящно махнул рукой, и деревянная образина с ужасающим стуком рухнула на землю.
— Закрываетесь, леди? — сунулся хозяин соседней пекарни. — Почем помещение продавать будете? А то я тут расширяться планирую.
— Не дождетесь, — отрезала я. — Кстати, за пять су можете порубить ее на дрова.
Пекарь сказал, что пять дороговато — сторговались на трех. Лорд Вассаго смотрел на это со все возрастающим интересом. А потом предложил проводить меня и заодно дотащить мои бумаги.
В конце концов, стопки были увесистыми и оттягивали руки, потому я согласилась. Пусть несет, раз ему так хочется. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Хотя, паршивой овцой лорд Вассаго не был, а был очень блестящим во всех отношениях демоном.
Не привлекательнее Фораса, но все-таки.
Кстати, строго говоря, он тоже не тащил документацию — стопки просто-напросто плыли за нами по воздуху. А он пытался развлекать меня обаятельными улыбками и светским разговором.
И приглядывался. Я прямо чувствовала, как приглядывался.
Поэтому я отвечала односложно или молчала. Все больше думала. О своем.
Если дела пойдут так и дальше, придется закрывать лавку и переезжать в хостел. Или выходить замуж за Грегори Педера.
Ни того, ни другого мне не хочется. А от мысли о том, как будут злорадствовать тетя Порция и Джулия, становится совсем паршиво.
Ну, уж нет! Не дождутся!
Я им еще покажу.
23 глава
За бумагами я просидела не одну ночь. И даже не две.
Мэг приносила мне большую кружку крепчайшего кофе и стакан молока для Дарси.
Скоттиш с аппетитом выпивал его, а потом наглым образом засыпал на краю моей кровати, свернувшись в серо-голубой клубок.
Я же, прихлебывая ароматный напиток, до утра разбирала непонятный мелкий почерк Катажины. Сверяла, сопоставляла. Раскладывала все по полочкам.
Мне хотелось разобраться — как так вышло, что после исчезновения матери ее парфюмерный салон отошел ее сестре, а не прямой наследнице — дочери. Катажине. Мне.
Оказалось, что по варварским местным законам Порция стала патронессой Катажины и могла в этом качестве делать все, что пожелает.
Что она, собственно, и делала.
Парфюмерный салон моей мамы «Аромагия» Порция оформила в виде компенсации за свое над Катажиной покровительство. Переименовала в «Магнолию» и официально отписала себе. И ничего у нее не треснуло и нигде не слиплось. Нормальная такая компенсация получилась.
Можно, кстати, посетить какого-нибудь адвоката — вдруг получится доказать противоправность ее действий и вернуть магазин себе?
Катажине же, за то что лишилась матери в тринадцать лет полагалась денежная компенсация от совета верховных демонов. Получив ее, девушка захотела открыть собственный салон. Видимо, тогда ее дар еще не был таким слабым, и она могла создавать ароматы.
И вот тут начиналось самое интересное! И подлое. «Удобрения и бытовые эликсиры» изначально задумывались Катиж как магазинчик ароматов. Но благодаря вмешательству тети Порции, Катиж ушла от духов к удобрениям. Этого в бумагах написано не было, но, думаю, тетка убеждала бедную девушку в собственной никчемности и в том, что она, как парфюмер, совершенно бесталанна.
О, мне было это так знакомо! Когда увидела Гошку вместе с Юлькой, именно это я и ощутила. Собственную никчемность.
Нет уж, с меня достаточно!
Покупателей у Катиж становилось все меньше. Она создала несколько ароматов, которые не пользовались спросом у общества. И переключилась на то, что попроще. Удобрения, отравы, пятновыводители, порошки для стирки. Такое все.
А Порция крутилась рядом — подсказывала самых дорогих и ненадежных поставщиков, вынюхивала, ставила палки в колеса. И, главное, подрывала веру Катиж в свой дар.
Какова же была моя ярость, когда я нашла накладную на оформление той самой достопамятной вывески с какашкой! Оказывается, ее накалякал для Катажины кучер Порции! Не художник, не маляр, а кучер! Зато заплатила за нее Катиж по высшему разряду.
У-у-у, бессовестная тетка! И Джулия такая же — яблоко от яблони недалеко падает…
Катиж постепенно шла ко дну, а Клэихи всячески ей в этом помогали.
Но самая неприятная новость ждала меня впереди…
В самой последней стопке я обнаружила несколько долговых векселей на крупные суммы, подписанных Катажиной. Среди них был и вексель на имя Грегори Педера.
Так вот, что он имел ввиду, когда тогда на приеме сказал, что я ему должна…
Так что все оказалось еще хуже, чем я ожидала.
Положение было не просто плохим, оно было катастрофическим!
Сроки выплат по векселям истекают через две недели. Так что меня еще и в долговую тюрьму посадить могут!
Я злилась и нервничала. Но ничего придумать не могла.
А что лучше всего отвлекает от плохих мыслей? Правильно, работа!
Так как покупателей у меня в лавке не было, я вплотную занялась освежителями для клозетов пансиона Фернанды. Мне удалось улучшить их формулу и стойкость аромата, чтобы он не выдыхался. Может быть, мой дар и был слаб в отношении духов, но на освежители это не распространилось.
Необыкновенно гордая собой, я понесла освежители своей домоправительнице.
Увы, как сказала Мэг, обычно деятельная и бодрая Фернанда несколько дней лежала у себя в комнате с непрекращающейся мигренью.
Я осторожно заглянула в комнату — шторы были плотно задернуты, а еще мне в нос бросился знакомый запах духов «Джулия». Фернанда приобрела их почти сразу после презентации и, так же, как и все, очень ими восторгалась. Поначалу меня это покоробило, но потом я решила не обращать внимания.
— Проходите, милая Катиж, — слабо махнула полной рукой женщина. — Я рада, что вы доделали работу. Если бы у меня так сильно не болела голова, я могла бы живее выразить вам свою благодарность… Но нынче я совсем плоха…
— Вы вызвали целителя?
— Ах, целитель Чайноверт был у меня вчера
