Чтоб сегодня же запустил первую линию твоих раздолбанных, блин, роботов! У меня нет времени с тобой разбираться. Не пойму, мужик ты или баба базарная? Учти, я тебя, ёшкин кот, в пыль разотру … в бактерию унасекомлю, если не надерёшь тем мухоморам вонючим их жирные, блин, задницы».
«Привыкай, девочка! Привыкай к языку деловых людей, если сама хочешь порулить, – громко сказала себе Арина, заходя под душ. – Никифоров, конечно, думает, что теперь я стану игрушкой в его руках, но не на таковскую, блин, нарвался, бедный Гришуля. Я не я, если этот мужчинка не будет исполнять мою волю». Через минуту подумала: «А с какого перепуга я брякнула этакое? – и поняла: – Это Гришуля разбудил в моей душе какого-то демона, который хочет ни много ни мало, а повелевать другими людьми».
Много раз она слышала, что человек временами не понимает себя, и она сама за последнее время узнала о себе немало нового. Но то, что узнала сейчас, было твёрдым, холодным и бездушным, как сталь. Так впервые у неё мелькнула догадка, что её истинное призвание отнюдь не наука (она для таких скромняг, как Олег). Её же призвание – манипулирование людьми, подчинение их своей воле. Неожиданно вспомнила себя девочкой седьмого класса, внимательно изучающей памятник Петру Первому на Сенатской площади. В тот день она впервые разглядела лаконичную латинскую надпись на гранитной глыбе пьедестала: «PETRO primo CATHARINA secunda», и ей бросилось в глаза сходство имён Катарина и Арина. И новое чувство охватило её – вроде того, что мы испытываем, когда глядим сквозь иллюминатор взлетающего самолёта на падающую в тартарары землю под нами.
За завтраком Никифоров спросил Арину, готова ли она выйти за него замуж. «Да, – твёрдо ответила она, – но с формальной процедурой торопиться не след». – «Тогда, когда же?» – удивился он. «Премилый голубчик мой Гришенька! Я дала тебе слово. Потерпи. Всему свой срок», – изумление и восторг долго не сходили с лица олигарха.
19
Через час Арина была на лекции, и, как обычно, рядом с ней сидел её верный Олег. «Эх, если бы сложить Олега с Григорием, а сумму разделить пополам, вот тогда я получила бы мужчину лучшего из лучших, – подумала Арина. – Григорий, конечно, грубоват, излишне прямолинеен, не различает полутонов и полутеней, его не трогают мелочи вроде шороха листьев, пения птиц или перезвона весенней капели, но безыскусная простота в сочетании с сильным характером позволяет ему, не отвлекаясь на мелочи, идти прямо к поставленной цели, используя для её достижения все доступные средства. Олег же слишком мягок, излишне застенчив, излишне чувствителен, однако, эта немужская деликатность при сильном интеллекте делает его идеальным исследователем, правда, кабинетным исследователем, одиночкой, не умеющим приказывать, материться и топать ногами».
– Где тебя носило весь вчерашний вечер? – накинулся Олег на подругу, будто опровергая её мнение о его мягком характере. – Я несколько раз звонил тебе домой, но и родители не знали, где ты?
– Дорогой Олег, ты, похоже, не в состоянии допустить, что у меня может быть так называемая личная жизнь? – как ни хотела Арина сохранить хладнокровие, но неумение владеть вазомоторами подвело: она заметно покраснела. К ужасу для себя, в этот миг она почувствовала себя страшной и ужасной «изменщицей», во все века сурово осуждаемой народными массами.
– Я думал, у нас нет секретов друг от друга, – проговорил Олег дрожащим голосом.
– Так не бывает, Олежка, это, во-первых,.. – Арина запнулась.
– А что же, во-вторых? – зло процедил он.
– А во-вторых, люди меняются, как и всё на белом свете. Это закон природы.
– Есть ещё один закон природы – неизменность личности. Похоже, я тебя просто не знал.
– Боюсь, ты прав. Я, признаться, и сама себя не знала… Что делать? Незнание себя в молодости, наверное, тоже закон природы.
– С каких же это пор предательство стало законом природы?! – прошипел Олег. Арина молчала, ведь до недавнего времени она и сама осуждала предательство.
Он резко встал и сбежал по лестнице к выходу из аудитории. Лектор замолчал, уставившись на бегущего вниз студента, а тот, ни на кого не глядя, добежал до выхода и с силой захлопнул за собой дверь. Все студенты повернулись к Арине, разлад в этой паре тянул на сенсацию местного значения.
Олег вышел на набережную Невы и быстро зашагал в сторону Залива. Было ясно, что он потерял Арину, и теперь ему предстояло примириться с этой потерей. Олег отлично понимал, кем и чем была для него Арина. Он никогда не встречал женщин, у которых красота сочеталась бы с незаурядным аналитическим умом, да ещё и с энергией, которой хватило бы на троих. В разговорах, и особенно в спорах с нею, он, стараясь не уступить, сам развивался. Многие его идеи никогда бы не появились, если б не Арина. Он вспомнил, как возник его сумасшедший проект «Галатея».
Уже в первых их разговорах на первом курсе Арина высказала максималистскую мысль, что стОящий человек не может жить без великой мечты, которая казалась бы окружающим неосуществимой и даже безумной. Арина уверяла, что только стремление осуществить подобную мечту делает из небокоптящего обывателя настоящего человека. Олег со страхом ждал, что когда-нибудь она спросит его, какая у него мечта жизни, и тут окажется, что он жалкий небокоптитель. Неожиданно скоро этот ужасный миг настал – она спросила. Сначала Олег растерялся, ибо его рациональный ум уже давно освободился от пустых детских мечтаний, и в то же время было ясно, что без какой-нибудь дерзкой фантазии он упадёт в глазах бесподобной девушки. И тут он вспомнил, как когда-то в далёком отрочестве его поразил миф о Пигмалионе – о скульпторе, мечтавшим оживить созданную им статую девушки. Боги исполнили его мечту – статуя превратилась в прекрасную Галатею.
«Боже, какая замечательная цель – вдохнуть душу в заведомо мёртвый материал!» – поделился 12-летний Олег со своим школьным товарищем. «Но это же сказка», – засмеялся тот. И всё-таки на какое-то время Олег заболел мечтой вдохнуть сознание, но не в статую, как у древних греков, а в нечто более современное, в какое-нибудь сверхсложное электронное устройство. Эту мечту он назвал проектом Галатея. Лишь в старших классах, увлёкшись молекулярной биологией, он понял, какая пропасть отделяет живое от мёртвого, и его мечта о Галатее потускнела и незаметно рассеялась. Но вот теперь, когда Арина спросила, есть ли у него мечта, Олег, недолго думая, рассказал о своей детской фантазии. Эффект был грандиозным.
Познакомившись с Олегом, Арина была уверена, что фантазии этого застенчивого
