Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
не из тех, кто, выпив, звонит ни свет ни заря друзьям и кричит в трубку: «Эй, сегодня я покончу с собой!» Су Хёк подступался к этой мысли медленно, постепенно – так медленно и постепенно, как наполняется водой ванна. Ему было трудно найти причины, чтобы жить дальше. Проза жизни давила на плечи все сильнее, и казалось, что вскоре Су Хёк сломается под ее весом. Что вскоре вода в ванне перельется через край.
Во вторую пятницу октября Су Хёк не добрался до работы. Ему казалось, что никто его не понимает; впрочем, он и сам себя не понимал. Лицо в зеркале было незнакомым, чужим. Су Хёк выехал из дома в шесть утра. Рев автомобильного двигателя и ощущение простора всегда его успокаивали, – быть может, потому, что навевали теплые воспоминания о том, как дедушка катал его в своем черном седане.
Солнце еще не взошло, и мир, окрашенный в оттенки синего, мирно спал. Су Хёк ехал, сам не зная куда.
На прошлой неделе он был на море, а сегодня рассеянно подумал, что было бы здорово посмотреть на горы. Он хотел немного покататься, собраться с мыслями и отправиться в офис.
Затем в уме всплыла фотография, которую Су Хёк видел несколько дней назад в телефоне своего друга. Фотография была сделана в художественном музее, где сейчас проходит выставка современного искусства из Нью-Йорка. Это навевало воспоминания: Су Хёк сразу подумал о себе в двадцать лет и своей жизни в Нью-Йорке. В интернете он нашел сайт музея современного искусства Суваджин, находящийся в ста сорока семи километрах от Сеула, и вбил его в навигатор в качестве пункта назначения.
Всю дорогу до музея Су Хёк думал о нью-йоркских улицах, раскаленных в середине лета. Перед глазами сценой из фильма встала прогулка с Сильвией по улицам Манхэттена; Сильвия была одета в шорты, широко улыбаясь и ела мятное мороженое с шоколадной крошкой. Потом Су Хёк вспомнил, как они с Хён Гуком обсуждали тривиальную философию перед галереей в Сохо; Хён Гук вечно ворчал, как будто был чем-то недоволен. Су Хёк невольно улыбнулся, а в следующее мгновение понял: с тех пор, как шесть месяцев назад умерла мама, он впервые улыбнулся искренне.
Музей открывался только в полдень. Когда Су Хёк прибыл на место, часы показывали начало девятого. Он припарковался и вышел. Шум качавшихся на ветру стеблей бамбука, которые росли у музея, напоминал шелест моря. Неподалеку бесшумно появились два полосатых кота, лениво побродили вокруг и скрылись из виду. Время текло медленно, словно вот-вот остановится. Легкий ветерок принялся играть волосами Су Хёка, а окружающая оглушающая тишина словно заключала его в гостеприимные объятия.
В бамбуковой роще, где никого не было, время текло по-своему. Холодный воздух осеннего утра и теплое солнце создавали странное настроение. Время словно остановилось, решив передохнуть. Су Хёку показалось, что весь мир вокруг замер. Он ощутил одновременно и радость, и смутную печаль. Радость – потому что мир был прекрасен и полон солнечного света, печаль – потому что в голову лезли бесконечные воспоминания о том, как они проводили время с мамой.
Су Хёк почувствовал, что вот-вот расплачется. В затылке разлилась тяжелая тупая боль, и он решил: здесь, в бамбуковой роще, вдали от чужих глаз, можно проронить несколько слезинок. Возможно, тогда сдавливающая грудь печаль немного ослабнет…
Су Хёк вернулся в машину, надел солнцезащитные очки и включил песню, которую часто слушал в Нью-Йорке. Он думал, что разрыдается, но стоило ему сесть за руль и прислушаться к шуму двигателя, как его охватило спокойствие. А потом Су Хёку невыносимо захотелось выпить чашечку теплого американо.
* * *
Си У попросил Хён Джуна закончить приготовления к завтраку и отправился на задний двор музея – покормить бездомных кошек. Было очень рано, поэтому Си У не ожидал никого встретить, однако на стоянке увидел мужчину. Тот вышел из машины и направился вперед, оглядываясь по сторонам.
Первым, что бросилось Си У в глаза, были часы. Они выделялись на фоне повседневной рубашки и простых штанов. На циферблате вращались два круга, будто шестеренки, а по кромке сияли бриллианты, словно возводя стену между своим владельцем и окружающими его людьми. В меру загорелое лицо и гладкая кожа не давали определить возраст мужчины. Рост – около метра восьмидесяти, широкие плечи и прямая спина, как будто он постоянно тренируется.
Их взгляды встретились, и Си У охватило смущение. Глаза мужчины были скрыты солнцезащитными очками; казалось, он чувствовал себя неловко, как школьник, который ошибся классом. Раннее утро – прошло всего около часа после восхода солнца! – а он стоит себе перед художественной галереей в огромных солнцезащитных очках, сверкая дорогими часами.
– Не подскажете, поблизости есть место, где можно перекусить? – нерешительно спросил он, оставаясь на приличествующем расстоянии от Си У, и снял очки.
– Боюсь, что нет. Все заведения открываются после одиннадцати, – ответил Си У, а про себя подумал: «Наверное, это какой-нибудь коллекционер».
Появился рыжий полосатый кот и состроил умилительную мордочку, выпрашивая еду. Должно быть, почувствовал запах корма и не выдержал. Немного поодаль сидел серый кот, безмолвно буравя Си У взглядом.
– Ясно. Спасибо.
Мужчина хотел было отвернуться, однако Си У остановил его:
– Если вы ничего не имеете против домашней еды, то можете позавтракать в пансионате, где я работаю.
Нам будет нетрудно поставить на стол еще одну тарелку.
На Су Хёка смотрел лучезарно улыбающийся молодой человек с грустными глазами. Су Хёк жил под девизом «Доверять можно только самому себе», но юноша, кормивший кошек, был совсем не похож на убийцу или мошенника. К тому же слова «домашняя еда» пробудили в душе Су Хёка воспоминания о том, как по возвращении из школы его встречал запах свежесваренного риса, тушеной говядины чанджорим, яичных рулетиков гьеран-мари и рагу с соевой пастой твенджан ччигэ. Перед глазами встала мама, и Су Хёк внезапно почувствовал невыносимый голод.
* * *
Комната для персонала «Книжной кухни Соян-ри» располагалась на втором этаже книжного кафе. Еда оказалась куда лучше, чем Су Хёк ожидал: твенджан ччигэ с моллюсками и мидиями был пряным и пикантным, а самджанг, приправленный домашним чесноком и различными ингредиентами, был приготовлен из соевой пасты, которую можно найти только в деревне. Обжаренная до золотисто-коричневого цвета скумбрия, ккакдуги – кимчи из нарезанной кубиками редьки, яичные рулетики с морковью и брокколи…
Ни хозяйка «Книжной кухни» Ю Чжин, ни ее работник Си У ни о чем не спрашивали и совсем не проявляли любопытства. Даже не поинтересовались, как
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
