устыдилась и вернулась.
— Я не…
— Я знаю. Знаю. Но тогда это ощущалось так. Родила и бросила. Я тебя ненавидела за это. Но я вернулась домой, а ты не сказал ни слова мне в упрек. Будто все правда нормально. А Макс плакал при виде меня. И я подумала, что все правильно. И что лучше, чтобы так и оставалось. Чтобы у него был только тот родитель, зато готовый впустить его в свою жизнь. А еще подумала, что все повторяется. Мать бросила меня, и я ее винила за это, а сама поступила так же с собственным ребенком… Какое право я имела после этого к вам лезть?
— Жень…
— И потом, тогда ведь нужно было с ним общаться. Гулять, смотреть мультики, водить куда-то… А мне ничего это не хотелось. Хотелось тишины и покоя. И работать. И одно дело было сидеть по вечерам на кухне с тобой: ты взрослый человек, с тобой можно поговорить, ты не бросаешься едой и не поливаешь чаем пол… А Макс… С ним разговора не получалось. А потом он вырос. И все стало еще сложнее. Я понимаю, что проблема во мне. И то, что он сказал мне перед отъездом… Он все правильно сказал: я ему не мать. Родить мало. И еще… он сказал, что я лишила тебя возможности жить с нормальной женщиной…
— Боги… — протянул Клим. — Все эти годы я жил с прекрасной женщиной. И я не понимаю, какое право кто-то имеет судить, нужна ли мне другая. Включая тебя, Жень. Я уж сам разберусь, ладно?
— Но ведь…
— Что «но»?
— Какая из меня жена?
— Чудесная, — улыбнулся Клим. — Знаешь, я по молодости был дурак дураком. И однажды в сердцах сказал Яшке, что хочу, чтобы моя женщина только на меня смотрела. Встречала меня после работы, выстроив в шеренгу детей, чтобы тоже поздоровались. Жила бы только мною. Сейчас думаю, что сбежал бы от такой жизни уже через неделю. Боги всегда были ко мне милостивы. Пожалели дурака и послали тебя. И я им чертовски благодарен. Лучше тебя я бы никого не встретил.
— Ты что, серьезно? — поразилась Женя.
И Клим услышал в ее голосе эмоции. Не глухую безнадегу, которая была до этого. А что-то живое. Да! Вот он: верный путь! Главное, не потерять его в этом тумане.
— Конечно, — подтвердил он.
— Но я ведь…
— Что? Сама посуди: моя жена — моя главная гордость. Доктор наук, профессор, печатается в ведущих изданиях, издала две монографии, широко цитируемых, между прочим. Ее наработки активно воруют…
— Что?!
— Ага. Этот ваш… Семен Владимирович… стащил твой диктофон.
— Что?! — Женя вскочила с трубы и пораженно уставилась на него.
Клим улыбнулся. Наконец-то. Очнулась.
— Диктофон я вернул, — успокоил он ее. — А теперь давай серьезно. Чем ты мне была не женой все эти годы? Это я должен переживать. Выходит, изменял тебе… Впрочем, последний раз был давно. Но готов покаяться за все.
Женя ошеломленно уставилась на него, а потом села рядом на песок и прислонилась к его плечу. Клим подумал и обнял. Она прижалась плотнее.
— Ты настоящий? — спросила она.
— Самый что ни на есть.
— Я умираю, да?
— Да, — подтвердил Клим, не сумев сдержать дрожь в голосе. — Но ты можешь вернуться, если захочешь.
— Я не уверена, что у меня есть такое право.
Клим нахмурился.
— Что за чушь?
— Макс сказал, что я могу не возвращаться, ничего не измениться…
— Это не ему решать.
— Но он прав. Я так виновата перед ним.
— Так исправь это! — взорвался Клим, и Женя вздрогнула, но он не стал извиняться и понижать голос, хотя в тишине пустынной набережной тот и звучал пугающе. — Вернись и исправь! Еще все можно поправить, но только в том случае, если ты проснешься!
— Как?
— Вот проснешься, и мы обязательно придумаем, как! Сядем все вместе на кухне и решим. Раз уж Макс полагает, что он такой умный, что может судить о взрослых делах, пусть и внесет предложения первым.
— Я уже попыталась однажды и не смогла…
— Знаешь что, Женя? Ты просто трусиха!
— Клим… — она подняла на него лицо. — Не надо так…
— А я буду так! Потому что это — правда! Я предлагал тебе быть семьей. Ты отказалась. Я предлагал тебе ездить с нами. Все то же. Ты просто боишься брать на себя ответственность за отношения с людьми. Потому что они длительны, потому что надо подстраиваться, потому что кто-то может посягнуть на твою свободу, потому что с кем-то что-то может случиться! Но отношения — это всегда риск. Обязательства. Ответственность! Не бывает иначе, Жень! А ты всю жизнь бежишь от этого. И я, судя по всему, тоже...
— Не надо так…
— Почему? Потому что это правда?
Женя отстранилась, спрятала лицо в колени и обхватила их руками.
— Ты не понимаешь... Если бы отец не забрал меня тогда... У меня был бы только один путь... И я себе пообещала... И нельзя получить все и сразу...
Клим подметил, как сереет туман вокруг. Словно легкие кучевые облака задумали переродиться в тучи.
— А давай попробуем, — предложил он. — Когда ты один — точно не выйдет, но ты не одна, у тебя есть я. И я знаю, насколько для тебя важна работа. Не меньше, чем моя важна для меня. Но смотри, я же смог совместить. Потому что ты осталась с нами и помогла мне, и брала на себя Макса, когда этого не мог сделать я. И как ни было порой тяжело, я счастлив, что вы есть у меня. И ты, и Макс. И я люблю вас одинаково.
— Ты никогда не говорил… — судорожно выдохнула Женя.
— Потому что тоже дурак! Идти по накатанной — самое простое. И здесь мне тоже нечем гордиться. Но какой смысл теперь пытаться что-то вернуть и думать об этом? Это все равно невозможно! Давай начнем все заново сейчас. Вернись к нам! Макс говорит, что скучает по тебе. Он хочет извиниться перед тобой лично!
— Начни мы встречаться, все закончилось бы одним! — всхлипнула Женя. — Ты бы либо бросил меня, потому что я ничего не смогла
