— Телфорд — фамилия твоего деда. Но даже если бы твое имя не показалось чересчур большим совпадением, я знал, что гены не лгут. Я часами рассматривал твое лицо, и меня преследовало необыкновенное сходство с твоей матерью. — Его голос дрогнул. — Анна — женщина, которая стала очень много для меня значить, решила, что во всем этом кроется настоящая тайна. И настояла, чтобы я приехал сюда. Видишь ли... меня приводила в ужас мысль, что моя дочка, моя плоть и кровь, оттолкнет меня с первой же минуты. Я не знал, смогу ли с этим справиться. Однако прошло несколько дней, и мне стало ясно, что я не обрету покоя, пока не приеду на, Серифос и лично с тобой не встречусь. Твоя экономка сказала, где я могу тебя найти. — Он прерывисто вздохнул. — Было достаточно одного взгляда на тебя, чтобы я понял: ты моя дочь. — Последние слова он произнес хриплым голосом. Сэм озадаченно моргнула. Так их встреча состоялась без участия Персея? Огромный камень свалился с ее сердца, но его место тут же заняли угрызения совести, потому что Сэм ложно обвинила любимого...
— Мне... мне очень жаль, что я так ужасно вела себя с вами вчера.
— Это вполне понятная реакция, но я был готов на любой риск, чтобы узнать правду.
Саманта зажмурилась. Ее отец приехал на ее поиски без всякой помощи со стороны Персея. А Персей позволил ей бросать ему в лицо одно оскорбление за другим и ни слова не сказал в свою защиту. Что она наделала!
— Я никогда не переставал любить твою мать, даже несмотря на то что она наотрез отказалась выйти за меня замуж и не отвечала ни на мои телефонные звонки, ни на письма, после того как я покинул Шайенн.
Шайенн? Ее отец был в Шайенне? Когда?
— Но я ни за что не простил бы ее за то, что она скрыла от меня твое существование.
Скрыла...
Саманта начала задыхаться. Неужели Персей не ошибся? Неужели правда ее матери была только частью всей правды?
— Т-ты в самом деле ничего обо мне не знал?
— Нет.
Он столько чувств вложил в одно это слово, что Сэм поняла: отец не лжет.
— Только одно могу сказать в ее защиту. — Его глаза заблестели от непролитых слез. — Вдвоем с ней мы создали истинный шедевр.
Сэм прикусила губу.
— Спасибо, — наконец прошептала она в полном смятении.
— Как твоя мать? — после небольшой паузы спросил он.
Сэм с трудом сглотнула ком в горле.
— Она умерла в прошлом году.
Глаза ее отца стали печальными. Что бы ни произошло между ее родителями, было очевидно: он страдал.
— Почему бы нам не поехать на виллу, чтобы поговорить? — услышала она голос Персея, прежде чем успела собраться с мыслями.
Двое мужчин пожали друг другу руки.
— Давненько мы не виделись, мистер Грегори.
— Зови меня Джулс.
Сэм не имела представления, как долго Персей стоял в отдалении и прислушивался к их беседе, но испытала благодарность, когда почувствовала, что его руки скользнули к ее плечам и крепко их сжали.
Ее отец снова перевел взгляд с Персея на нее.
— Ты хочешь этого, Саманта? — побледнев, тихо спросил он. — Если нет, я уеду и больше никогда тебя не потревожу.
— Нет! — вырвался у нее непроизвольный крик. — Мне надо знать, почему моя мать сделала то, что сделала. Я ненавидела тебя годами, думала, что не нужна тебе. Я узнала, что ты живешь на Сицилии, но убедила себя, что мне все равно. Моя ненависть была просто защитой, чтобы помешать мне тебя искать. Надо мной довлел страх, что ты меня отвергнешь. Пожалуйста... не уезжай, — попросила она.
— Слава Богу, ты это сказала.
По щекам Джулса катились слезы. Когда он протянул руки, она без колебаний бросилась в его объятия.
— Это невероятно, — бормотал Джулс. — У меня есть маленькая девочка, то есть нет, не девочка — прекрасная, взрослая женщина.
Сэм не могла говорить, только плакала, прижимаясь к его плечу.
— Вы на машине, Джулс? — спросил Персей.
— Да. Я взял ее напрокат в «Афинянине». — Он посмотрел на Сэм: — Хотя я ни на секунду не хочу с тобой расставаться, тебе все же лучше поехать домой вместе с мужем. Я ждал тебя весь день, и мне надо привести себя в порядок.
— Весь день?
— Твоя экономка не знала, когда вы вернетесь в порт. А я непременно хотел застать тебя.
Сэм вытерла глаза ладонями:
— Если бы ты не увидел тот снимок в газете, мы могли бы никогда не встретиться.
— Даже страшно об этом подумать! — воскликнул отец, потом снова ее обнял, выпустил из объятий и быстро повернулся, чтобы уйти.
— Возвращайся поскорее, — выкрикнула Сэм. Джулс помахал рукой и побежал.
Персей стоял чуть поодаль от Сэм, глядя на нее прищуренными глазами.
— Твой отец поступил разумно, предложив, чтобы ты вернулась со мной на виллу. Но если ты предпочитаешь присоединиться к нему в отеле, чтобы поговорить наедине, он будет вне себя от радости.
— Я... я думаю, ему надо немного времени, чтобы все осознать.
— А тебе?
— Ну, я всегда — целых двадцать четыре года — знала, что он жив. Согласись, большой срок, чтобы привыкнуть. А он только недавно узнал, что у него есть дочь. — Она опустила голову. — Персей... прости меня. Я обвиняла тебя в том, что ты пытаешься манипулировать моей жизнью. Я говорила тебе ужасные вещи вчера вечером.
Он поднял их сумки и сделал ей знак идти вперед.
— Не проси у меня прощения, Саманта. Еще несколько недель, и ты имела бы полное право на меня злиться, так что не будем больше говорить об этом.
Она резко повернула голову:
— Ты хочешь сказать, что собирался попытаться его найти?
— Да.
Его честность опять захватила Сэм врасплох.
Они пошли к машине, где их уже ждал Янни. Пока Персей грузил сумки в багажник, Сэм попросила Янни вернуть письмо, которое ему дала.
Потом они с Персеем уютно устроились на заднем сиденье, Янни включил мотор, и машина тронулась с места.
Сэм взглянула на мужа и увидела, что он смотрит на письмо у нее в руках.
— Кажется, мы оба все еще способны удивлять друг друга.
Ее тело будто окатило жаркой волной.
— Я была не совсем в здравом уме, когда это писала. Вот, возьми.
Она протянула ему письмо. Персей покачал головой:
— Я понимаю, что тобой двигало. Выброси его, Саманта.
Сэм скомкала письмо.
— Мне не следовало сомневаться в тебе, — прошептала она дрожащим голосом.
— Но ты сомневалась. Вообще-то ты до сих пор щетинишься от негодования. Ладно, милая, чтобы удовлетворить твое любопытство... Помнишь, я обещал исполнить три твоих желания? Так вот, тогда я подумал, что есть еще одно — четвертое — желание, единственное, которое ты отказалась назвать. Когда ты увидела картину в моей спальне, я стал свидетелем глубины твоего горя. И вот тогда я вдруг понял, что в отсутствии в твоей жизни отца кроется ключ к твоей сложной душе. Мне самому двадцать лет пришлось ждать ответов, в которых я крайне нуждался, и потому я решил избавить тебя от страданий.
