на другие языки. Это дорогой и долгий процесс: скажем, производственный бюджет фильма «Убрать из друзей» составил около $1 млн, а бюджет его адаптации для проката в 10 разноязычных странах и создания региональных версий оказался в два раза больше. Причина не только в языке, но и в местной культуре как таковой.
Тимур Бекмамбетов, режиссер
Если приходится адаптировать фильм для китайского рынка, нужно понимать, что там потенциальные зрители просто не знают, что такое Google. У них свой поисковик, и поэтому нужно полностью переделывать художественный мир фильма, находя какие-то понятные решения. В России, например, есть «Яндекс», но если героиня «Профиля» начнет пользоваться им в Англии, то все будут недоумевать – и российские зрители в том числе.
Язык скринлайфа намного интимнее, чем традиционный киноязык. В обычном фильме мы видим Лондон, улицу, человека, движущегося по ней, какие-то надписи на домах и воспринимаем все это скорее как фон, но в скринлайфе контексты очень важны и любая деталь наполняется смыслом. В России, например, другие эмотиконы, стикеры в Telegram, свой отличающийся визуальный мир экранов. К счастью, интернет пока все-таки общий, но и у нас есть очень специфические детали интернет-пространства, которые исключительно важны для рассказа.
Локализация сюжета скринлайф-фильмов – это не просто производственная трудность. Он в каком-то смысле отражает и его философию. У скринлайфа есть потенциал стать глобальной фабрикой, которая не стирает, а подчеркивает универсум современного Голливуда, который часто исключает культурные особенности и вымывает оригинальность из структуры повествования, что может привести к обидному сокращению драматургического объема фильма. В скринлайфе автор всегда стремится рассказать понятные зрителям всего мира истории на новом, но интуитивно понятном им языке цифровой реальности, который выражает одновременно и то, что все мы разные, и то, что все мы испытываем одинаковые чувства. И сам язык скринлайфа помогает найти идеальный баланс между оригинальностью и универсальностью истории, которую рассказывает.
Задание от Эндрю Весмана
Поэкспериментируйте – начните с записи экрана вашего компьютера. Современные программные продукты невероятно мощны и дают контроль над процессом. Как только вы решите рассказать историю, то поймете, что вопрос не в технике и не в софте. Речь идет об эксперименте с тем, что и как именно вы хотите рассказывать. Ваша история не должна быть сложной. Каждый значок на рабочем столе не обязательно должен быть идеальным. Просто сфокусируйтесь на одном окне и на истории, которую хотите поведать зрителю.
Идеи, сценарии и видео, выполненные в формате скринлайф, можно отправить через сайт (предварительно надо заполнить форму).
Будущее скринлайфа
С Тимуром Бекмамбетовым беседуют Василий Степанов и Константин Шавловский
С момента производства «Убрать из друзей», первого скринлайф-фильма, снятого компанией Bazelevs, прошло семь лет. За это время многократно обновились интерфейсы социальных сетей, появились новые мессенджеры, новые виды коммуникации в интернете. Наконец, в марте 2020 года в скринлайф-реальность в связи с пандемией коронавируса ушел весь мир. А что за это время произошло со скринлайф-кинематографом? Как развивается язык скринлайф-кино, куда он движется?
Мир меняется куда быстрее, чем языки, которые могут и должны были бы его описывать. Катастрофически быстрее. По-прежнему почти все фильмы, которые выходят в международный прокат, рассказывают сюжеты из прошлого. И даже если они рассказывают современную историю – мне кажется, что они застряли где-то в прошлом, потому что они не учитывают жизнь человека в цифровой среде.
Почему так происходит?
Людям всегда непросто отказаться от существующего, привычного им порядка вещей. Кинематограф – это сложившаяся экосистема. Те, кто снимает кино, покупает его, показывает, критикует и т. д., – все эти люди потратили много усилий и ресурсов, чтобы наладить консенсус и порядок, сформировать какое-то культурное пространство – полноценное, богатое, тонкое. И вдруг жизнь уходит от них в совсем другую сторону. Но никто не спешит выходить из зоны комфорта, все хотят как можно дольше оставаться в привычном старом добром мире. Для того чтобы вытолкнуть индустрию из зоны комфорта, должен произойти революционный скачок, и, возможно, не один. И пандемия, безусловно, подтолкнула многих к поиску новых языков и смыслов. Огромное количество людей задумались о том, как мы живем в цифровом мире, и увидели: эта жизнь отличается от того, что нам до сих пор показывают в кино. Но все равно мне кажется, что все это происходит слишком медленно, и это очень опасно, ведь если мы не сможем вовремя осмыслить свою жизнь в цифровом мире, то в нашей цифровой реальности образуется черная дыра, которая может разрушить наш физический мир.
Каким образом?
Виртуальный мир, в котором мы живем, практически никем не описан. Но что это значит на самом деле? Это значит, что он лишен культурного фундамента, каких-то правил, которые мы более-менее смогли сформировать в физическом мире за тысячелетия. Смотрите, в цифровом мире не существует проблемы воровства. Наоборот, считается круто, если ты смог взломать банковские сервера и украсть миллионы. Или вскрыл и обнародовал чью-то переписку. Если ты рукой залезаешь в карман – никто не будет тебе аплодировать, потому что наше отношение к воровству в физическом мире формировалось тысячелетиями. Конечно, и сейчас за виртуальное воровство могут посадить – но мы же знаем, что воровством контента ежедневно занимаются сотни миллионов человек. В цифровом мире нет морали, здесь мы находимся в первобытном, пещерном состоянии.
А скринлайф – это, получается, наскальные рисунки?
Скринлайф – да, это наскальные рисунки. Пока – да. Но чем быстрее мы научимся рассказывать проникновенные истории про нашу жизнь в интернете, тем быстрее там сформируется гуманизированное пространство. И сделать это мы можем только одним способом – через искусство, через эмоциональные высказывания людей, которые будут поняты и приняты другими людьми. Нам нужен Ветхий Завет, нужны мифы и сказки народов мира, рассказанные на языке цифровой среды. Пока этого нет, мы интуитивно чувствуем, что в виртуальном мире нет понятий добра и зла. Поэтому чем больше людей начнут рассказывать о своей жизни и жизни своих героев в цифровом мире, тем быстрее мы сможем это культурное пространство сформировать.
Может быть, проблема в том, что мораль появляется там, где есть тело, которое болит, страдает, любит? А в мире скринлайфа ничего телесного нет, и поэтому кажется, что мораль там не работает.
Ваше цифровое «я» – оно же в любом случае рождено вашим телом. Пальцем в экран тычете вы, и все решения принимают
