Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
— Да нет, какие тайные клановые хранилища? — рассмеялся Николай. — Если они и существуют, туда даже муха не пролетит, а уж хомяк не проползёт точно.
— Муха? Есть оборотни-мухи?
— Откуда? — Николай расхохотался в голос. — Придумаете же, оборотни-мухи! Нет, это, конечно, было бы здорово для нашей разведки, но увы, оборачиваются только теплокровные.
— Это радует. А то прихлопнешь ненароком комара, а потом тебя обвинят в убийстве с особой жестокостью.
— Почему с особой жестокостью?
— Потому что если от живого существа остаётся кровавая лепёшка, то это точно — с особой жестокостью. Николай, а что вы думаете о княгине Рысьиной? Она склонна к необдуманным поступкам?
— Напротив, она довольно расчётливая… дама.
Пауза перед последним словом была весьма характерна, словно мой собеседник уже проговорил про себя слово «стерва» и искал ему вежливую замену.
— Интересы ваших кланов где-то пересекались? — не удержалась я.
— Пересекались. Но наши интересы остались при нас, если вы вдруг об этом переживаете. Лиза, мы приехали.
Я не сразу поняла, что приехали мы к дому Владимира Викентьевича. Даже разочарование ощутила от того, что поездка уже завершена, а с ней закончен и столь познавательный разговор. Николай вышел из машины, открыл дверцу с моей стороны и даже руку подал, чтобы помочь выйти. Наверное, надоела я ему с расспросами, но я не выяснила ещё и сотой части того, что меня волнует. Да и там, где что-то выяснила, лишь появились новые вопросы, ответы на которые мне, скорее всего, не даст не только Николай, но и Владимир Викентьевич.
У дверей в дом мы остановились, и я уже протянула руку к звонку, когда Николай неожиданно спросил:
— Лиза, а вы помните, что такое синематограф?
— Синематограф?
Слово показалось знакомым, но несколько архаичным.
— Это движущиеся фотографии. Тоже в некотором роде магия. Приглашаю вас сходить завтра.
Приглашение оказалось столь неожиданным, что я растерялась. У меня даже не было уверенности, что я правильно поняла Николая.
— Ольга будет рада. Она наверняка любит синематограф, — осторожно ответила я, прижимая шкатулку с семейными ценностями, взятую из разгромленной квартиры, так, словно рассчитывала на дополнительную защиту с её стороны.
— Лиза, я приглашаю только вас, без подруги. — Николай стоял совсем рядом, так, что мне, чтобы смотреть ему в лицо, приходилось задирать голову. Неправильный какой-то хомяк. И вообще, всё здесь неправильное, словно сон. Чудной сон. — Так как, пойдёте?
Промелькнула мысль, что Рысьина будет весьма недовольна, появись я в компании представителя другого клана, но из своего она меня выставила, так что диктовать условия не может. Но ведь это приглашение — нечто больше, чем просто сходить в кино? Вряд ли Николай думает только о том, как бы восстановить пробелы в моей памяти…
— Лиза? Никаких обязательств на себя вы не принимаете, если вы этого опасаетесь.
— Я не этого опасаюсь.
— А чего?
Не отвечать же, что опасаюсь, не будет ли проблем у Хомяковых с Рысьиными? Создавалось впечатление, что у княгини есть на меня какие-то планы и она будет весьма недовольна, нарушь их кто-то. Но скажи я такое Николаю, он только оскорбится, правды всё равно не ответит. В конце концов, он — взрослый мальчик, понимает, что делает.
— Хорошо, я пойду, — решилась я и сразу позвонила.
Горничная открыла тут же, словно только и ожидала, когда я наконец проявлюсь за дверью. Подслушивала наш разговор? Весьма вероятно, учитывая явное неодобрение, относящееся к моему спутнику. Нет, сказано ничего не было, но взгляд она Николаю подарила такой, словно сейчас её глазами на нас смотрела сама княгиня Рысьина. Мне вдруг стало ужасно смешно, я повернулась и протянула руку Николаю для прощания, и для меня стало полнейшей неожиданностью, когда он её не пожал, как я почему-то ожидала, а поцеловал. Я почувствовала, что краснею, и бросилась в дом, словно от чего-то спасалась. Дверь за моей спиной захлопнулась с таким звуком, как будто горничная очень хотела что-то прищемить визитёру. Надеюсь, хомяки — звери увёртливые, дверью их просто так не пришибёшь…
Владимир Викентьевич встретился мне около библиотеки и стоял так, что притвориться, что я его не вижу, и пройти мимо не оказалось ни малейшей возможности. Целитель явно был расстроен, чего не скрывал.
— Елизавета Дмитриевна, не с вашими учебными успехами гулять допоздна, — укорил он.
Значит, тоже был в курсе, кто меня провожал.
— Мы с Оленькой у неё занимались, — отрапортовала я, чуть покривив душой. В конце концов, математику мы действительно сделали.
— Лиза, вы проводите слишком много времени с этой семьёй.
— Не вы ли говорили, что Оленька — моя подруга? С кем мне проводить время, как не с подругой?
— С учебниками, Елизавета Дмитриевна, с учебниками. С подругами, к коим, между прочим, никак не может относиться офицер, с которым вы пришли, вы сможете проводить время не раньше, чем выправите ситуацию с учёбой. Кроме того, наши с вами занятия тоже страдают. Вас сегодня не было весь день. Я очень пожалел, что дал вам ключи.
— Ой, Владимир Викентьевич, вы же не знаете, — спохватилась я. — Квартиру ограбили. Там все разнесли. Мы сегодня весь день провели с полицией.
— Ограбили? Что именно взяли? — насторожился Владимир Викентьевич, бросив внимательный взгляд на шкатулку в моих руках.
— Я точно не знаю. Служанка говорит: все ценности на месте. Но никаких записей не осталось, совсем никаких. Оленька сказала, мама вела книгу расходов, но и та пропала, как все остальные бумаги. А документы остались.
Я раскрыла шкатулку и показала целителю оставшиеся документы. Было их не слишком много, наверное, поэтому Владимир Викентьевич не особо заинтересовался. Довольно небрежно пересмотрел и положил назад.
— Елизавета Дмитриевна, я даю вам пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к занятиям. Мы и без того непозволительно затянули. Жду вас в библиотеке.
И он заторопился. Но не в библиотеку, где собирался ждать меня через пятнадцать минут, а наверняка сообщать о трагическом происшествии княгине, которая из клана меня выгнала, но тем не менее всё равно желала быть в курсе моей судьбы.
Глава 13
Гризельду Францевну Беккер за глаза называли Грызельдой, как меня просветила Оленька прямо перед уроком. И не только из-за подходящего имени. Резцы у неё заметно выступали, словно она принадлежала к клану крыс или других мелких грызунов. Фамилия у неё была не звериная, даже в переводе с немецкого, а поэтому если и принадлежала, то не оборачивалась, и такие замечательные зубы пропадали втуне. Говорила она по-русски правильно, но с акцентом, как мне показалось, нарочитым. Наверняка чтобы никто не усомнился в её профессиональной пригодности. Впрочем, русский она почти не использовала, предпочитала медленно и важно цедить слова на немецком. Медленно — чтобы мы все понимали, поскольку, как я успела заметить, отнюдь не все в классе знали язык даже на минимальном уровне. Важно — чтобы мы проникались величием преподаваемого предмета.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
