— Покалечил?
— Нет, ноги целые.
Староста вздохнул и молча кивнул, не отводя взгляда от парня, который по деревенски ел вареную картошку, даже не чистя ее от кожуры. при этом он не стеснялся залезать в горшок за маринованной репой прямо руками. К столовым приборам, которые положили рядом парень так и не прикоснулся.
— Спасибо за стол, — произнес Грот и вытер лицо рукавом. — Картошка у вас славная.
— Спасибо на добром слове, — кивнул староста. Чтобы проверить свои мысли он спросил: — А может в баньку?
— Не работал еще, чтобы в баньке мыться, — произнес Грот и облизав пальцы спросил: — С полем определились? Какое обустраивать магией будем?
— С дороги можно было бы и помыться, — вздохнул староста, четко поняв, что парень из деревенских. — Только с полем, чтобы определиться нам надобно знать, как ты его обустраивать собрался?
— Могу силой почву наделить. От засухи и града не спасет, но если погода даст урожай будет таким, каких небывало, — гордо произнес Грот и добавил: — Но сила кончается, а сделать так, чтобы сила постоянно подпитывала поле — это другой разговор. Для этого будем полевой столб ставить.
Мужики переглянулись, а Грот продолжил:
— Я еще в учениках хожу, да и учитель мой не шибко в полевых премудростях мастак, но свои деньги отработаю, — пояснил Грот.
— Ежели не землю, а яблоню? — спросил староста.
— Не пробовал такого и у учителя не спрашивал, — признался Грот. — Может лучше выйдет, а может и загубит яблоню.
Староста взглянул на одного из мужиков. Один из них тут же кивнул.
— Есть у нас одна яблоня, — пояснил он. — Если зачахнет — не страшно, а если выйдет… шибко хорошо будет.
— Оплата только за поля была, — напомнил Грот.
— Мы за яблоню отдельно оплатим, — кивнул староста. — А если выйдет как в Лордейле — так и последнее отдадим.
Грот нахмурился и спросил:
— А как в Лордейле вышло?
— В каждой деревне во всех барнствах, и что Лордейла и что Гофмана были, стоит яблоня. — начал рассказ староста. — Яблоня не шибко большая, хотя яблоки вкусные. Та яблоня не простая, а заколдована бароном Лордейла. Ежели под ней костер развести, то она силу с огня заберет и на ней огромные яблоки появляются. И зимой и летом. Так, что голод им не грозит и даже в самую гиблую зиму они без еды не останутся.
— Трофим с Еромлей возили яблоки их. — вмешался один из мужиков. — До того сладкие, что больше одного не съешь.
Грот задумчиво почесал голову и спросил:
— Есть у моего учителя ученик силы большой. Он силой огня владеет. Надо у него за такую яблоню спросить.
— Ты спроси, а если выгорит у нас, то за нами не застоится, — закивал староста.
Грот кивнул и взял в руки кружку с местным отваром.
— Ну так как быть с полем?
— Косое возьмем, — произнес староста и взглянул на закивавших мужиков. — Неудобное оно, но если дожди сильные — его не топит. Да и место такое, что вроде как не шибко солнце палит. Урожая на нем немного, зато всегда есть.
— Хорошее дело, — кивнул Грот. — Но если уж пошло такое дело, то и про навоз не стоит забывать.
— Навоз?
— На поле навоза вывезем, с водой перемешаем и полить его. Поможет не сильно, но с магией даст хороший результат, — задумчиво произнес Грот.
— Это ж сколько навозу и воды на поле надо? — спросил один из мужиков.
Остальные одобрительно зашептали.
— Так не руками носить будем, — хмыкнул Грот и выпрямился. — На то големы есть. Они и будут таскать.
— Кто есть? — нахмурился староста.
— Големы. Статуи из камня. только живые и команды выполняют, — пояснил парень и поднялся. Затянув посильнее пояс на животе он с деловым видом произнес: — Первым делом, как только первое плетение сделал, учитель меня этому искусству учить начал. Я, конечно, не мастер, но для простой работы голема сделать за раз!
* * *
Тук устало вздохнула и перевела взгляд на стол с флаконами.
Последние два дня девушка занималась тем, что пополняла запасы зелий. Последний приход раненных опустошил запасы на половину, и девушка решила, что когда дело дойдет до серьезных столкновений, раненных будет намного больше.
— Катар! — громко позвала девушка и, дождавшись, когда слуга войдет, указала на флаконы. — Забирай эту партию.
— Подвал заполнен, госпожа, — произнес бывший наемник, собирая посуду в специальный ящик.
— Закажи еще стеллажи…
— Мне приходится отодвигать ящики, чтобы открыть дверь, — коротко пояснил мужчина. — У нас действительно закончилось место, да и сортировать эти зелья не получилось.
Тук взглянула на слугу и кивнула.
— Я поняла. Попрошу отдельное помещение для зелий…
— Нужны будут еще слуги для этой работы, — подсказал наемник.
— Нужны будут еще слуги… — вздохнула Тук и потерла виски. — Что в клинике?
— Справляемся, — коротко пояснил слуга и взяв ящик добавил: — Вы просили не беспокоить, но вас там ждут.
— Вельможа?
— Нет, слуга от вельможи. Со мной говорить не стал.
Тук кивнула и отправилась вслед за бывшим наемником. Внизу, в приемной, ее дожидался мужчина. Он переминался с ноги на ногу и явно нервничал.
— Госпожа ведьма, — произнес он и склонился в глубоком поклоне. — Госпожа ведьма, я от господина Дошло.
— Слушаю, — произнесла Тук, усаживаясь напротив посланника.
— Господин Дошло, он себя очень плохо чувствует. Супруга послала меня к вам с просьбой о визите.
— Супруга господина Дошло знает мою цену за услуги?
— Дорого, — кивнул слуга. — Ваши услуги всегда по-настоящему дороги.
Тук поднялась и подошла к двери. Открыв, она громко произнесла:
— Катар! Мне нужна походная сумка!
* * *
Мужчина сидел на кровати, упершись руками в колени.
Дышал он шумно, и даже за дверями комнаты было слышно, как хрипят его легкие при дыхании. Огромный живот ходил ходуном, словно пытался помочь вдохнуть мужчине. Синеватый оттенок лица, отекшие ноги и глаза полные ужаса.
— Помоги… — прохрипел он.
Тук спокойно поставила сумку на стол и пододвинула стул. Усевшись напротив него, она глубоко вздохнула и подняла руку. На кончиках ее пальцев появились черные точки, которые тут же вытянулись в нити и сформировали сложное плетение.
— Если я права, то дела твои… — тут она резко сжала кулак и смяла плетение, выбросив его в стену. — Дела твои плохи.
Тук взглянула на стену, где черной тягучей силой выложило руны и знаки, затем перевела взгляд на тяжело дышащего мужчину. Тот уже слабо мог говорить.
